Регионы Российской империи: идентичность, репрезентация, (на)значение. Коллективная монография

Еще одна причина антисанитарии, в которой жили китайцы, заключается в том, что подобное положение дел было выгодно домовладельцам. Во всех трех городах к концу XIX века сами китайцы составляли большинство среди застройщиков китайских кварталов; китайцы же арендовали здесь жилье. Лишь немногие из домовладельцев беспокоились о том, чтобы улучшить жилищные условия проживавших. Например, в Сан-Франциско дела обстояли следующим образом: «В Чайна-тауне недвижимость… сдавали с условием, что ремонт должен делать сам жилец. Контракт аренды жилья подписывали те, кто не жил в доме постоянно, арендаторами же были содержатели ночлежек, которые, как и другие домовладельцы, хотели только получить свои деньги, белые риелторы брали с них все, что можно взять, при этом сам белый домовладелец в доме вообще не появлялся… Когда менялось руководство комитета по здравоохранению, вновь назначенные чиновники ставили на голосование вопрос об очистке Чайна-тауна от грязи. В квартал приезжала команда с белилами и фумигаторами. Но китайцы быстро поняли: „Чистят там, где не платят“, и стали платить полиции, чтобы их не трогали. Эти судорожные попытки что-то улучшить длились годами, и ни одного белого домовладельца так и не смогли заставить обеспечить чистоту, хотя в других частях города они были обязаны это делать»[675].

Вплоть до вспышки бубонной чумы, которая разразилась в Сан-Франциско в 1900 году, у городских властей не получалось заставить домовладельцев китайского квартала нести ответственность за состояние недвижимости, которой они владели. Только после эпидемии здания стали приводить в порядок, а в Чайна-таун провели канализацию[676].

«КИТАЙСКИЕ» БОЛЕЗНИ

Будучи портовыми городами, Сингапур, Владивосток и Сан-Франциско особенно страдали от инфекционных заболеваний. Летом 1911 года городской голова Владивостока Василий Петрович Маргаритов так описывал исключительное положение своего города по сравнению с остальными в Российской империи: «Город Владивосток, как крепость, военный порт и порт торговый, имеющий соприкосновение с многочисленными странами Востока и Запада, с моря и со всех суши окружен некультурным народом, у которого ежегодно свирепствуют какие-либо эпидемии, или чума, или холера, тиф, скарлатина, дифтерит и другие…»[677]

Во всех трех городах показатели смертности сильно разнились в зависимости от расы. С азиатским населением, особенно с китайцами, ассоциировались вспышки инфекционных заболеваний, например холеры. Это убеждение подкрепляла и статистика по районам города: те кварталы, где холера и другие болезни, связанные с антисанитарией, сильнее всего поражали жителей, были населены китайцами[678].

Во время эпидемии чумы в Сан-Франциско (1900–1904) от этой болезни умерло 118 человек (подтвержденное число смертей), среди них большинство были китайцами[679]. Жители Сан-Франциско европейского происхождения считали китайцев угрозой экономическому, социальному и культурному благосостоянию всего города[680]. Стигматизация китайцев как нежелательных иностранцев была широко распространена. Подобные представления разделяли врачи и чиновники системы здравоохранения второй половины XIX века, доказывавшие в своих работах, что этническое происхождение – важнейший фактор при выявлении и лечении заболеваний и контроле за пандемиями[681]. Таким образом, предубеждение получало статус научного факта.

С приходом пандемии в 1900 году в Чайна-тауне Сан-Франциско несколько раз вводился карантин. Жители китайского квартала страдали не только от неприкрытого расизма самого карантина, но и от его экономических последствий[682]. Даже когда режим ограничений был снят, в печати регулярно появлялись синофобские высказывания о Чайна-тауне и его обитателях. Так, в декабре 1902 года автор статьи в «Сан-Франциско Хроникл» утверждал: «Они живут как свиньи, а потому их обиталища скорее напоминают хлев, чем человеческое жилище»[683]. Стигматизируя китайцев и выставляя их в публичном дискурсе переносчиками заразы, врачи, политики и другие городские элиты требовали вообще избавиться от Чайна-тауна или хотя бы перенести его куда-нибудь на окраину[684].

Во Владивостоке власти предлагали выселить из города подданных империи Цин еще в середине 1880‐х годов. В отличие от Сан-Франциско и Сингапура, Владивосток находился близко к Китаю, что сильно облегчало миграцию китайских чернорабочих и импорт мяса и скота из Маньчжурии на российский Дальний Восток. С самого начала российские власти осознавали, какой риск для них представляет в значительной степени открытая сухопутная граница и короткий морской путь в Китай.