Читаем Регионы Российской империи: идентичность, репрезентация, (на)значение. Коллективная монография полностью

Постепенно имперское административно-территориальное деление проникало и в ментальные карты евреев. Так, например, структурные подразделения не хасидских евреев из Восточной Европы, собиравшие средства на переселение в Палестину с середины XIX века, были организованы уже не по традиционным еврейским регионам, сформировавшимся до разделов, а по губерниям[611]. Одно из двух географических понятий Литвы (Лите на идише) было тождественно шести губерниям Северо-Западного края[612]. Следует иметь в виду, что в ментальных картах евреев эти географические понятия имели культурные, а в некоторых случаях религиозные, а не политические коннотации.

Литовская интеллигенция зачастую прибегала к использованию номенклатуры территорий, предлагаемой властями. В 1900 году инженер Антанас Мацияускас издал «Карту Литовско-Латышского края». Издание было конфисковано, поскольку Мацияускас использовал латинские буквы, запрещенные применительно к литовским текстам с 1860‐х годов. Важно отметить, что при подаче жалобы о компенсации за понесенные убытки Мацияускас назвал свое издание, отказавшись от оригинального заголовка, «картой некоторых губерний Западного и Прибалтийского края» или «географической картой литовских губерний Северо-Западного края», то есть употребил официальную терминологию, более понятную чиновникам[613].

Другой пример связан с революцией 1905 года и меморандумом литовской интеллигенции, который был адресован председателю Совета министров С. Ю. Витте. В этом документе литовцы требовали «широкой автономии для своей родины», которая обнимала «так называемые „литовские губернии“ Северо-Западного края: Виленскую, Ковенскую, Гродненскую, часть Курляндской и причисленную со времен Венского конгресса к Царству Польскому Сувалкскую губернию»[614]. При рассмотрении этого документа важна не только установка на использование официальных названий («так называемые „литовские губернии“ Северо-Западного края»), но и то обстоятельство, что в конце XIX – начале XX века литовские националисты определяли территорию будущей автономной или независимой Литвы в границах более узких, нежели те, что были очерчены в меморандуме[615]. Можно предположить, что и в этом документе мы видим попытку литовской интеллигенции приспособиться к официальной терминологии, чтобы сделать свои требования понятными для властей.

В конце XIX – начале XX века официальное административно-территориальное деление стало привычной системой координат, при помощи которой польская, литовская, еврейская или белорусская интеллигенция описывала пространство не только в обращениях к властям, но и в коммуникации с народом, ведь границы губерний (или уездов) существовали реально, а не только в воображении отдельных индивидов. Например, нелегальная литовская католическая газета «Žemaičių ir Lietuvos Apžvałga» («Обзор Жемайтии и Литвы», 1889–1896) в рубрике с корреспонденцией чаще всего указывали не епархию или деканат, в котором находилась одна или другая местность, что было бы логично для католического издания, но уезд или губернию. Даже тогда, когда эта интеллигенция объясняла, где, например, находится этнографическая Литва или этнографическая Беларусь, она часто указывала на конкретные губернии или уезды[616].


Leon Wasilewski [Леон Василевски]. Litwa i jej ludy [Литва и ее народы]. Warszawa: Skł. gł. w Księgarni Naukowej, 1907


Для польской интеллигенции выстроить подобную коммуникацию оказалось проще всего: в территориальном отношении эта группа идентифицировала себя не только с Польшей в границах 1772 года, но и с «малой родиной» – Литвой, понимаемой как шесть губерний Северо-Западного края[617]. Здесь очевидно и влияние имперского административно-территориального деления. При этом показательно, что, с одной стороны, речь идет о губерниях, а не о воеводствах, а с другой – нельзя не отметить, что в состав этого региона[618] уже не попадали те земли Великого княжества Литовского, которые, как уже упоминалось, вошли в состав Царства Польского[619]. Для польской интеллигенции губернии Северо-Западного края – это в первую очередь бывшие земли Великого княжества Литовского, или историческая Литва, воспринимавшаяся как часть Польши.[620]


Valerijonas Verbickas [Валериан Вербицкас]. Lietuvos žemlapis su etnografi jos siena [Карта Литвы с этнографической границей]. СПб., 1911


Об официальном административно-территориальном делении Литвы напоминали как некоторые литовские учебники по географии, так и карты, изданные литовскими активистами[621].

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы
MMIX - Год Быка
MMIX - Год Быка

Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романов , Роман Романович Романов

Литературоведение / Политика / Философия / Прочая научная литература / Психология / История