Рейд. Оазисы Камень

- Да, ведь с ним вы не простой человек, вы с ним вестник пророка. Только прошу вас использовать его лишь в случае необходимости. Это важный символ нашего культа.

- Да, пророк, - отвечал уполномоченный. – Я понял.

Пророк начал вставать с пола; вставал он тяжело, видно было, что даже это несложное действие давалось ему непросто, он покачнулся, и тогда верный Скорпион мгновенно оказался рядом с ним и поддержал его под руку. И, кажется, пророку не понравилось, что Горохов увидал эту его слабость, и он, расправляя свои одежды, сказал:

- Андрей Николаевич, идите. Вас ждёт ваш старый знакомый.

- Валера? – почти с радостью спросил уполномоченный.

- Нет-нет, это другой ваш старый знакомый.

Глава 38

Разговор был окончен. Дверь за ним закрылась со щелчком замка, вернее, кто-то закрыл её, он сам к ней не прикоснулся – возможно, это был автомат, тут многие двери работали автоматически – и он снова оказался в узком светлом коридоре.

Он очень многое узнал за то время, что провёл в тёмной, пропахшей каким-то сгоревшим растением комнате.

Входил он туда в состоянии насторожённости и ожидания, выходил с чувством тягостным, граничащим с унынием.

Грибок.

За весь их разговор, несмотря на всё то интересное, что он только что узнал, тягостная весть так и нависала над ним. Висела тяжким грузом и не позволяла ни на секунду забыть о себе. Хоть порой и отступала на второй план. А теперь, когда он остался один, она вытеснила все остальные его мысли, его впечатления от встречи с пророком. Он стоял и вертел в руках, нет, не монету-знак, что дал ему пророк, а аккуратную коробочку с таблетками.

«Микоцитал». Конечно, это произведено на севере. Он распечатывает её, разглядывает белые таблетки через прозрачный пластик и думает: «Придётся уйти в отставку, наверное? Пенсия… Пенсию мне дадут. Возможно, и лечение будут оплачивать».

Впрочем, он, надо признаться, не был бедным человеком. Но тут дело было даже не в деньгах. Стоя тут, у двери, что вела в комнату пророка, и рассматривая красивую коробочку со, скорее всего, дорогими таблетками, он отчётливо понимал, что вся его последующая жизнь будет делиться на этапы до следующей замены лёгких. Три-четыре года… и лёгкие надо менять… Как покрышки на мотоцикле.

Маси за столом не было, не было и тьютора Андрея, наверное, ушли по своим делам, и он сам открыл дверь в кабину дезинфекции и через неё прошёл в большой и красивый зал.

И его там ждали.

Та женщина в странной маске со шлангами стояла у большого и красивого стола, который был сервирован не хуже, чем стол в каком-нибудь дорогом ресторане в Соликамске. А перед нею стояли два мальчика лет шести-семи, они были очень похожи друг на друга: одинаково одеты и одинаково причёсаны. Больше никого в большом зале с коврами и дорогой мебелью не было. Эти трое явно ждали его. Один из мальчишек, разглядев, что уполномоченный держит в руках, отошёл от женщины, взял со стола стакан и налил в него воды из красивого кувшина, а потом подошёл к уполномоченному и, протянув ему стакан, произнёс серьёзно:

- Можешь запить своё лекарство. Мать говорит, что медикаменты нужно запивать.

Горохов взял у него стакан и сделал глоток, просто отпил воды, не стал доставать из коробочки таблетку. Стакан был из настоящего стекла. Не пластик и не жесть. Он был тяжёлый и абсолютно прозрачный. И вода в нём была отличной. Чистая, холодная, без малейшего намёка на привкус.

- Хорошая вода. Спасибо.

- Что значит хорошая вода? – всё так же серьёзно поинтересовался мальчик. - Вода есть вода, она не хорошая и не плохая.

- М-м…, - Горохов вертел стакан в руках. Он даже поднял его, посмотрел через стекло и воду на лампу. – Видно, ты нечасто выходишь отсюда.

- Я никогда не покидал дом.

- Если источник с такой водой будет найден казаками на ничейной земле, из-за него запросто может начаться война между соседними кошами. А половина всех людей в степи пьёт мерзкую опреснённую воду. Из рек или из озёр. У той воды привкус йода, от него невозможно избавиться. А такая вода…, - он всё ещё разглядывал стакан. – Такая вода стоит больших денег.

- Когда мы с Николаем вырастем, тоже будем путешествовать по степи! – заявил второй мальчишка. – У нас там будут дела, как у тебя или как у матери.

- Дела у матери? – уполномоченный снова глядит на женщину. Та держит руку на плече мальчишки. Ну конечно, «мать» – это она. - И ты думаешь, вы там, в степи, выживете?

- Конечно! – уверен Николай. – У нас твои гены. А мать говорит, что ты выживаешь в степи даже лучше казаков.

«Мои гены».

Он почти не отреагировал на эту новость. Уж чего-чего, а новостей за последнее время у него было предостаточно. Они его уже утомили. Андрей Николаевич молча вернул парню стакан, потрепал его по волосам и двинулся к женщине.

Подойдя ближе, он останавливается и вглядывается через стёкла маски в её глаза.

«Люсичка! Ну а кто же ещё?».

- Ну, здравствуй, Горохов, - он сразу узнаёт её голос, эту её манеру говорить чуть свысока. Плотная маска её голос почти не глушит, женщину отлично слышно, видно, внутри маски есть микрофон.