Рейд. Оазисы Камень

- У меня лично ничего нет, - вдруг говорит Людмила Васильевна, она говорит это весьма резко, и её пришепётывание уже похоже на злое шипение. - Понимаешь, Горохов, всё это не моё; да, я могу пользоваться этим всем, даже тем, чем не могут пользоваться все остальные члены нашей общины, но лишь потому, что я очень ценный член нашей церкви. Я приношу ей, а значит, и всем людям в целом, большую пользу, поэтому мне продлевают существование. Да-да… Не потому, что я этого пожелала. А потому, что у нашей церкви на меня большие планы, – и делая на последние слова ударение, она продолжает: – Горохов, у тебя есть жена, семья, друзья, у меня же нет ничего. Ни-че- го! Через семь месяцев, когда я поднимусь из ванны, я с трудом буду вспоминать, кто я. После обновления теряется часть личности, часть твоего «я»… Поэтому я делаю фотографии детей, сотрудников… Твои фотографии! Я подписываю фотографии, чтобы потом не вспоминать, кто это. Да, и тебя тоже подпишу. Хотя тебя я скорее всего вспомню, как и детей. Но обо всём остальном мне придётся читать и узнавать заново... И для того я делаю подробные записи, чтобы всё вспомнить…. А что не удастся вспомнить, то прочту.

- То есть всё это обновление…, - уполномоченный перестал жевать. - Оно ведёт к потери части того, что является твоей личностью?

- Да, и иногда значительной части, - говорит Людмила Васильевна. - Ты же полностью обновляешься, и часто нейроны уже не образуют тех связей, что были у тебя прежнего. Мало того, ты ещё получаешь новый коктейль из гормонов и после обновления можешь смотреть на всё совсем иначе, чем смотрел до обновления. Женщины могут утратить интерес к своим детям, эффект материнства теряется. Дети становятся чужими. В общем, ты не знаешь наверняка, кем ты встанешь из ванны. Останешься ли собой или вылезешь слезливой красоткой с разбалансированной психикой.

- И ты готова ко всему этому? – интересуется Андрей Николаевич. – Ты не боишься?

- «Лишь о будущем!» – отвечает она ему уже почти без эмоций. – Все наши помыслы лишь о будущем, – и прежде, чем начать есть, вдруг говорит ему: – Выпей таблетку. Чем раньше начнёшь их принимать, тем больше протянешь до операции. Пишут, что они серьёзно замедляют развитие грибка.

Горохов достаёт коробочку, берёт тот стакан с водой, что налил ему один из мальчишек, и запивает таблетку, а потом спрашивает:

- У вас тут есть заражённые грибком?

- Нет, это Эля привезла, специально для тебя, найти их было непросто и стоят они умопомрачительных денег.

- А Эля... это…, - он не знает, о ком идёт речь.

- Эта та женщина, с которой ты приехал.

- А, та противная, - вспоминает уполномоченный.

- Эля своеобразная, но своё дело знает отлично.

- Странные здесь все какие-то…, – замечает Горохов, отламывает кусочек хлеба и вдруг понимает, что в нём нет ни кукурузы, ни гороха, одна пшеница. «Всё-таки богато они тут живут! Хотя… наверное, это только для меня такой стол». Он с удовольствием отправил хлеб в рот и договорил: - … какие-то как не от мира сего. Эля, Мася, Андрюша-тьютор… Мальчик-пророк…

Тут Люсичка встаёт, подходит к нему и из графина наливает ему в фужер синий напиток. И потом объясняет:

- Они все хорошие люди, Эля – она Эльвира, а Мася – Мария.

«Хорошие? Ну наверно; а то, что они перерабатывают на всякие белки других хороших людей, так это всё ради будущего».

- А кто додумался назначить Масю начальницей службы безопасности? – тут он не выдержал и усмехнулся.

- Так получилось, – отвечает Людмила.

- Так получилось? – Горохов не ожидал услышать подобное от такой умной женщины. Он уже взял свой фужер, но не отпил из него, а уставился на женщину. – Что значит «так получилось»?

- Ну уж извини, но среди нас нет таких опытных людей, как ты, – Людмила налила и себе, села на своё место. И продолжала: – Просто с самого начала, как мы тут обосновались, она занималась уборкой комплекса.

- А, ну да… Уборка и охрана – это смежные отрасли.

Люсичка посмотрела на него зло:

- Мася разрабатывала алгоритмы для ботов-уборщиков, потом для ботов-техников, а когда у нас появились боевые боты, никто лучше неё не понимал, как работать с ботами, ей пришлось писать алгоритмы и для них. Вот так Мария и стала начальницей охраны, и пока справляется с этой работой.

- Неплохая карьера, - заметил Горохов, отпивая синего вина из стеклянного фужера. А потом добавил: – Надеюсь, что у вас не будет возможности проверить её компетенции.

- На что ты намекаешь? – насторожилась Людмила.

- Не волнуйся, ни на что я не намекаю, - успокоил её уполномоченный, - вы правильно делаете, что держите…, - он обвёл рукой всё, что их окружало, - …все эти богатства в тайне.

- Может, что-нибудь посоветуешь? - вдруг спрашивает она.

- Что я могу посоветовать? – он пожимает плечами. У него, кажется, начинает просыпаться аппетит. – Я же не солдат, – и тут же спрашивает: – Мины вокруг комплекса уложили?

Людмила молчит; конечно, она не ответит на этот его вопрос, даже если поля есть… Ну, пусть молчит; раз она спросила, он всё равно скажет.