Рейдер

В Уилмингтоне я узнал из газет, что семнадцатого февраля тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года произошла первая атака подводной лодки надводного корабля. Атаковала подводная лодка конфедератов «Ханли», а жертвой стал двенадцатипушечный паровой шлюп федералов «Хаусатоник» водоизмещением тысяча двести сорок тонн, стоявший на рейде Чарльстона, осуществляя морскую блокаду. Экипаж лодки состоял из восьми человек: лейтенанта-командира, который располагался в носовой части, за балластной цистерной, и поворачивал штурвал и горизонтальные рули, и семи матросов, которые сидели на длинной скамье и крутили коленчатый вал, вращая винт. Использовалась шестовая мина из дымного пороха весом девяносто фунтов (сорок один килограмм), закрепленная на деревянном шпироне длиной двадцать два фута (шесть метров семьдесят сантиметров). Атака прошла успешнее, чем предполагали: затонули оба. Нынешние подводники не знали, что под водой ударная волна сильнее, чем над ней. Шлюп получил дыру ниже ватерлинии и затонул в течение пяти минут, потеряв пять членов экипажа, а подлодка расползлась по швам в прямом смысле слова и пошла ко дну вместе со всеми. Так скоро и до торпед доживу!

Торпеды бы не помешали моему пароходу. На этот раз мы прорвались в реку мыс Страха, потеряв одного матроса. Этот придурок курил трубку на баке, когда по нам выстрелил из двух носовых нарезных пушек броненосец северян, мимо которого, медлительного и неповоротливо, мы проскакивали на полном ходу. Один снаряд прошел выше, а второй попал в брашпиль, выбил несколько осколков, поразивших курильщика. Во второй раз взяли ниже, чтобы попасть в борт у ватерлинии, но неправильно рассчитали дистанцию, и оба снаряда метров за сто от нас отправились мерять глубину.

В обратную сторону я прорывал блокаду ночью. В светлое время суток спустились к форту Фишер, встали там на якорь. Он достаточно высок, чтобы спрятать «Катрин» от вражеских кораблей, разве что верхушки грузовых мачт будут видны. Со стороны океана форт возвышается на двенадцать метров. В нем шестьдесят два орудия разного калибра, включая десятидюймовки, и две с половиной тысячи солдат, свой госпиталь и телеграф. Вражеские корабли стараются держаться подальше от форта.

Я приказал спустить четырехвесельную лодку. Два матроса сели на весла, сам — на руль. У ног поставил шлюпочный магнитный компас в металлическом кожухе и с пеленгатором.

— Вперед, ребята! — подогнал я.

Матросы налегли на весла. Мутная речная вода подгоняла нас. Обогнув мыс Страха, легли в дрейф. Я установил на носовую банку магнитный компас и принялся пеленговать корабли, блокирующие выход в море. В Мексиканском заливе держится всего один порт Мобил в штате Алабама. На побережье Атлантического океана — Уилмингтон и несколько маленьких, спрятавшихся за Внешними отмелями. Большая часть флота северян сейчас здесь, возле устья реки Мыс Страха. Я насчитал четырнадцать кораблей: два паровых броненосца, пять торговых пароходов, вооруженных для рейдерства, два парусных фрегата, один корвет и четыре шлюпа. Парусники стояли южнее устья, на ветре, который сейчас дул с юго-запада, а пароходы — цепью севернее. Я засек пеленга, прикинул расстояние до каждого, нанес на карту. Получилась кривая линия, выгнутая в сторону океана.

— Возвращаемся, парни! — приказал я.

Они гребут, сидя ко мне лицом, и смотрят, как я колдую над картой. От того, как правильно наколдую, зависит их ближайшее будущее. С экипажами «блокадопрорывателей» обращаются, конечно, лучше, чем с вражескими солдатами, но рядовые обязательно получат по морде, причем не только кулаками, но и прикладами, и оберут их до нитки. С офицерами рукоприкладства не будет, но многих ценных вещей тоже не досчитаются. Плюс все останутся без доходного промысла.

Около полуночи я приказываю выбирать якорь. Ветер стих. Звуки звучат резче и громче. Мне кажется, что пыхтение парового брашпиля и лязганье железной якорь-цепи слышны не только в форте Фишер, но и всем кораблям блокирующей эскадры.

— Якорь чист! — докладывает боцман.

— Обе машины самый малый вперед! — отдаю я приказ старпому Уильяму Муру, а потом кричу боцману: — Когда закрепишь якорь, обойди помещения и убедись, что всё затемнено!

— Слушаюсь, сэр! — доносится с бака.

Оба винта начинают вращение. В ходовой рубке из-за приглушенного гула паровых двигателей я не слышу работу винтов, но наверняка они издают звуки. Интересно было бы знать, на каком расстоянии тихой ночью слышен отчетливо звук винтов? Сейчас выясним это экспериментальным путем.