Рейнеке-лис

Это — головушка Лямпе! Кто же его не узнает?»

И ужаснулись король с королевой. Поник головою

Нобель-король и сказал: «О Рейнеке! Где ты, мерзавец!»

Оба, король и супруга его, огорчились безмерно.

«Он меня вновь обманул! — воскликнул король. — О, когда бы

Лжи его наглой и подлой не придал я веры сначала!»

Чуть он с ума не сошел, а с ним и все прочие звери.

Но Леопард, королевский кузен, к нему обратился:

«Право, я в толк не возьму, почему это вы с королевой

Так сокрушаетесь. Бросьте вы даже и думать об этом.

Мужества больше! Себя унижаете вы перед всеми.

Не государь ли вы? Все вам обязаны повиноваться».

«Вот потому-то, — король отвечает, — и не удивляйтесь,

Что потрясен я душевно. Увы, я был опрометчив!

Этот предатель склонил меня мерзким коварством и лестью —

Наших друзей покарать. Лежат, обесчещены, в муках,

Изегрим с Брауном… Как же могу я не каяться горько?

Чести не делает мне, что лучших придворных баронов

Так я обидел, а сам лжецу такое доверье

Мог оказать и настолько быть безрассудным в поступках.

Слишком поспешно жену я послушал. Поддавшись обману,

Очень она за него заступалась. Но будь я потверже…

Впрочем, что каяться задним числом? Ничего не поможет».

Но Леопард возразил: «Государь, послушайтесь друга:

Хватит печалиться! Нет той беды, чтоб ее не исправить.

Дайте медведю и волку с женой в искупленье барана:

Он ведь открыто и дерзко признал, что совет об убийстве

Лямпе несчастного он подавал. Так пускай он ответит!

Ну, а затем против Рейнеке двинемся общею силой,

Схватим его, если только удастся, и сразу повесим.

Дать ему слово — опять отболтается, — вздернут не будет.

А пострадавших, поверьте, мы быстро утешить сумеем».

Благожелательно выслушал это король и промолвил:

«Я ваш совет одобряю. Ступайте скорей и доставьте

Этих баронов ко мне. Пусть рядом со мною в совете

С прежним почетом они заседают. Созвать прикажите

Всех поголовно зверей, ко двору имеющих доступ.

Всем им да ведомо будет, как Рейнеке лгал нам бесчестно,

Как улизнул и совместно с Бэллином Лямпе зарезал.

Почести пусть воздают при встречах с медведем и волком.

А в искупленье обоим баронам, как вы говорили,

Выдам я Бэллина вместе со всею роднёю навеки».

Мешкать не стал Леопард — отправился к узникам бедным, —

К Изегриму и Брауну. Освободив их, сказал он:

«Весть утешения слушайте! Я вам принес нерушимый

Мир королевский и полную волю. Поймите, бароны:

Если король вас обидел, о чем он теперь сожалеет,

То, сообщая об этом, изволит мириться он с вами.

А в искупленье обиды — вам Бэллин со всем его родом,

Да со всею родней отдается на вечные веки[34].

Не церемоньтесь — хватайте их, где б они вам ни попались:

В поле, в лесу — безразлично. Всюду и все они ваши!

Кроме того, государь вам еще разрешить соизволил

Рейнеке-лису, предателю вашему, мстить как угодно.

Лично его, и жену, и детей, и всех родичей лисьих

Можете всюду травить и терзать — вам никто не помеха.

От королевского имени я вам сие объявляю, —

Это закон для него и для всех восприемников трона.

Вы же забыть постарайтесь прискорбную эту ошибку —

И государю на верность по совести вновь присягните.

Впредь не обидит он вас, и совет мой — принять предложенье…»

Так восстановлен был мир. Баран за него головою

Вынужден был заплатить, а потомки его и поныне

Терпят разбой беспощадный всесильного племени волка.

Так вековая вражда началась. До сих пор без зазренья

Бешено волки терзают овец и ягнят и несчетно

Губят их, это считая своим неотъемлемым правом.

Ярости их не унять, о мире не может быть речи.

Ну, а Браун да Изегрим? В честь пострадавших баронов

Задан был пир королем двенадцатидневный. Тем самым

Всем доказать он хотел, как серьезно его примиренье.

Песнь Седьмая

Двор чрезвычайно роскошно обставлен был и разукрашен.

Прибыло рыцарей много, все звери собрались, а также

Птицы несметными стаями. Все они волку с медведем

Почестей столько воздали, что те о страданьях забыли.

Общество лучше того, что на празднестве там развлекалось,

Вряд ли где собиралось. Литавры и трубы гремели,

Бал королевский был выдержан в самом изысканном вкусе.

Было всего изобилье, чего бы душа ни желала.

Мчались гонцы по стране, гостей ко двору созывая.

Птицы и звери с насиженных мест отправлялись попарно,

Дни проводили и ночи в пути — ко двору торопились.

Рейнеке-лис между тем залег подле дома в засаде.

Он и не думал идти ко двору, этот лжебогомолец:

Мало рассчитывал он на награды. По старой привычке

В злостных проделках своих предпочел упражняться пройдоха.

А при дворе в это время звучало чудесное пенье,

Всяких там яств и питий предлагалось гостям в преизбытке.

Там проводились турниры, велось фехтованье, и каждый

К родичам или друзьям примыкал; там плясали и пели,

Флейт и цевниц раздавалась веселая там перекличка.

Сверху, из тронного зала, король наблюдал благодушно,

Взор его тешила шумная, праздничная суматоха.

Восемь дней миновало. В кругу своих первых баронов

Как-то король за столом находился во время обеда, —

Он с королевою рядом сидел. Неожиданно кролик,

Весь окровавленный, входит и так говорит в сокрушенье:

«О государь мой! Король-государь! Господа мои! Сжальтесь!