Реинкарнация

– Как вы добрались, Ваше Величество? Признаться, я была удивлена, узнав, что вы предпочли приехать верхом, а не в карете.

– Благодарю, все хорошо. Я ездить много за последние два месяца.

– Я много ездила, – поправила ее Лизи, засмеявшись.

– О да, много ездила, – слегка покраснев, повторила королева. – Прошу прощения за мой английский, принцесса Мэри.

– Я вызвалась помогать ей учить язык, – похвалилась Лизи. – А еще я учу королеву танцам. Сейчас покажу…

Она выбежала на середину гостиной и начала выполнять танцевальные фигуры, модные при дворе в то время.

– Простите, Ваше Величество, за несдержанность Лизи. Никак не удается заставить ее вести себя, как подобает королевской особе.

– А мне кажется, что принцесса очень непосредственна и мила. Редко кому выпадает возможность быть самим собой.

– А вы бы этого хотели? – принцесса Мэри окинула Анну внимательным взглядом.

– Конечно, что в этом плохого? Беда в том, что мы не выбираем свою судьбу.

– У меня хорошо получается? – весело прощебетала Лизи и закружилась в танце.

– Осторожно, дорогая Лизи, – с нежностью в голосе произнесла Анна и ласково поглядела на резвившегося ребенка. – Ваша головка может закружиться, и тогда вы упадете. Лизи, прошу вас, не стоит так сильно… Благодарю, дорогая, – добавила королева, когда увидела, что девочка послушалась ее.

Принцесса Мэри с удивлением разглядывала Анну. Она никак не ожидала увидеть в мачехе столько душевности и доброты. Но, опасаясь, что это всего лишь напускное добродушие, отвернулась, поджав губы. Она не так наивна, чтобы поддаться на столь дешевый трюк. Мэри с детских лет научилась с подозрительностью относиться к дружеским проявлениям даже со стороны близких, а уж тем более посторонних людей. Правда, до нее доходили слухи о сердечности королевы. Многие ее хвалили за мягкость и благодушие, несмотря на недостатки, которые, впрочем, королева усердно стремилась исправить. Но в силу характера, доставшегося от матери-испанки, Мэри не желала прислушиваться ко всеобщему мнению, предпочитая обо всем составлять свое собственное.

– Я слышала, вы берете уроки игры на лютне?

– Да, принцесса. Я слышала, как король играть, и мне очень захотелось научиться сама.

– Самой, – нараспев исправила ее Лизи, вновь вскакивая с места и принимаясь ходить по комнате.

– Благодарю вас, моя дорогая учительница, – ласково поблагодарила ее Анна и улыбнулась. – Кстати, принцесса Мэри, я забыла. Я хотеть подарить вам небольшой подарок, если вы не против.

Она сделала знак леди Бассет, и та поставила на стол изящную коробочку, сделанную в виде раковины. Открыв ее, Анна достала оттуда небольшую брошку-бабочку с распростертыми крыльями, украшенными драгоценными камнями.

– Я надеюсь, что эта бабочка украшать ваше платье.

– Украсит, – нерешительно повторила Мэри. – Благодарю вас, Ваше Величество. Бабочка и вправду очень красива. Да хранит вас Господь за вашу доброту.

– Не надо угождать Богу, чтобы вымолить у него прощение за грехи. Мы должны верить в него и этой верой заслужить прощение.

– Да, так прописано в ваших канонах, – сухо заметила Мэри, смерив королеву надменным взглядом. – Но в Священном Писании говорится, что спасение человека заключается в изменении взаимоотношений Бога и человека, которые установились после того, как человек совершил грехопадение. Чтобы изменить отношение к себе, смягчить Божий гнев, человек и должен умилостивить Его непреложную справедливость удовлетворением за грехи.

– Я не спорю с вами, Ваше Высочество, – просто ответила Анна. – Я воспитывалась в протестантской вере. Так хотел мой отец. Но моя мать католичка, и я не раз слышала споры между отцом и матерью. Однако я любила моих родителей одинаково. Вы ведь тоже Лизи и Эдуарда любите?

– Да, они мои брат и сестра, король Генрих наш отец.

– Я не являюсь eifrig der Protestant[12], – продолжила Анна. – Мне нравятся какие-то каноны в протестантизме, какие-то – в католичестве.

– И что именно? – поинтересовалась Мэри, внимательно слушая королеву.

– Например, в протестантской вере мне нравится то особое состояние, которое выражать в любви и добрых делах. Люди должны совершать их не из-за страха попасть в Ад, а по вере.

– Да, действительно, это так. Но к этому пониманию я хотела бы добавить еще и обращение к Богу через молитву.

– Ja, ja. Мы должны молиться. Моя мать говорила, что душа попадает… dem Fegefeuer[13]. Я не знаю, как это слово по-английски.

– Я думаю, вы говорите о Чистилище, что находится между небесным Раем и Адом. Там душа горит в очищающем огне и лишь потом получает доступ в Рай. И никто не знает, сколько времени его душа проведет в том огне, ибо только добрые дела тех, кто помнит о нем и молится за него, могут перенести ее в Рай.

– Да, вы правы. Я имею много вопросов и очень мало ответов. Но suum cuique[14].

– Вы знаете латынь? – удивленно приподняв брови, осведомилась Мэри. – Признаться, этого я никак не ожидала.

– К сожалению, я знаю только несколько слов. Я хочу научить этот язык. Я мало что знать в детстве, поэтому хочу иметь много дел сейчас.