Рейнские легенды

Долго еще беседовал Блондель с молодою девушкою и расстались они не чужими друг другу. Полюбил трувер красавицу и чувствовал, что на всю жизнь отдал ей свое сердце; что же думала о нем прекрасная дочь рыцаря, так и осталось тайной на этом свете.

Вошел Блондель в отведенную ему комнату — прямо перед ним возвышалась темная, мрачная башня. «Так близко и все же так далеко!» — думал трувер и слезы невольно туманили его глаза.

Долго стоял Блондель у окна своей комнаты и ждал. Наконец, около полуночи услыхал он голос, полный тоски, голос Ричарда «Львиное Сердце»: трувер не сомневался больше. Слезы одна за другой текли по лицу Блонделя, грудь сжималась, как от боли, и сердце его готово было разорваться. Пленник умолк, но затем снова полилась его песня: его поседевшая голова показалась за решеткой узкого окна его башни, и, глядя на небо, пел он:

«Звезды, звезды, зачем несетесь вы так быстро? Подождите, постойте хоть минуту: выслушайте мою песню, полную тоски. Скажите на моей далекой родине, если спросят вас обо мне, скажите, что вы видели короля-пленника, видели его грустным и одиноким!»

— Мой король, мой король, — вскричал Блондель и, схватив арфу, запел песню, что сложил он когда-то для своего венценосного друга. Едва пропел он первую строфу, как пленник подхватил ее и допел до конца. Глаза его впивались в темноту, желая открыть место, откуда неслась эта песня. Блондель вышел на балкон и подбросил на воздух свою шапку в знак приветствия.

— Блондель! — вскричал тогда пленник — и певец вместо ответа пропел по-английски:

«О, Ричард, о мой король, хотя бы весь мир тебя покинул, я остался бы тебе верен! Я пришел сюда издалека, я хочу разбить твои оковы, и если удастся мне это, то стихи мои и песни прославят тебя и твое чудесное спасение. О, мой Ричард, о мой король!»

Всю ночь придумывал Блондель средство спасти короля, но ничего не мог придумать, и, наконец, решился силою проникнуть в замок, хотя и сомневался в возможности взять его приступом.

На другое утро владетель замка встретил Блонделя столь же холодно и враждебно, как и накануне, и сказал ему, что теперь он его больше не задерживает. Пришлось труверу проститься с обитателями замка.

— Приходите, когда стемнеет, — шепнула ему старая кормилица красавицы, — приходите к башне пленника; около нее есть маленькая, всеми забытая потаенная дверь в стене; я проведу вас в сад нашей госпожи: там можете вы опять петь ваши чудные песни, и никто, кроме нас, не услышит вашего пения.

Полный надежды вышел Блондель из замка. По дороге на ферму увидал он деревенскую гостиницу и показалась она ему необыкновенно удобной для его планов. Вошел он и потребовал комнату; хозяин отвел ему самую лучшую и, узнав, что трувер только что побывал в замке, охотно разговорился с ним об его обитателях.

— Рыцари из замка нередко заходят сюда к нам выпить вина. Вот скоро будут они праздновать коронацию нашего нового императора. Император коронуется во Франкфурте, но верноподданные празднуют этот день и в горах Гарца, — говорил хозяин гостиницы.

— Что же? и я не прочь попировать с вами, — сказал Блондель. — Я служил под знаменами вашего нового императора и готов угостить его воинов. Я заплачу вам сейчас же за бочонок лучшего вина, чтоб вы на славу угостили рыцарей из замка. Смотрите же, только, чур, без обмана!

Обрадовался трактирщик щедрому гостю. День прошел в разговорах и рассказах. Когда же наступила ночь, вышел Блондель из гостиницы и, переправясь через ров, подошел к башне пленника. Здесь ждала его старуха и, отперев маленькую потаенную дверь, провела его в сад. Но в саду он был не один — красавица стояла около него и жадно слушала его песни. Слушал их и Ричард из своей башни, и надежда росла и росла в его сердце, хотя и не мог он представить себе никакой возможности спасения.

Прощаясь с красавицей, трувер получил от нее ключ от потаенной двери: теперь мог он каждый день приходить петь ей свои чудные песни. Время шло: Блондель пел по ночам, а днем знакомился с окрестностями Трифельса.

Надежда росла в сердце Ричарда, и любовь росла в сердце Блонделя, а может быть, и в сердце красавицы, дочери старого рыцаря!

Наступил уж и день коронации. Накануне его переодетые воины тихо пробрались ночью в соседний с замком лес и залегли там в густом кустарнике. Никто в замке не знал об этом и там все радостно приветствовали наступивший день. Опустили мосты: и воины, и рыцари, и почти все обитатели замка с утра отправились на общий праздник в окрестные города и селения. Большинство остановилось в деревенской гостинице, где трактирщик угощал их даровым вином Блонделя. К закату солнца мало осталось трезвого народа в окрестностях замка, а в Трифельсе едва ли осталось и с полдюжины рыцарей на своем посту.