Рейс

– Должен вам сказать, что контингент, который прибывает из России, не многим лучше местного отребья, – продолжил министр обороны после того, как они вновь оказались за столом. – Безработные, наркоманы, бомжи, те же уголовники. Или просто дебилы, которые хотят сшибить легких денег и расплатиться по кредиту за телевизор или стиральную машину. Со времен песенки «Гренада, Гренада, Гренада моя…» ситуация в международном добровольческом движении, знаете ли, изменилась. И не в лучшую сторону. Одни только казаки с чеченцами чего стоят! Иногда я просто не понимаю, на чьей стороне эти кроманьонцы воюют. Вот Захарова убили, скоты. Пристрелили, как собаку. Большого русского писателя. Им все равно, кого и где убивать. Писателя, журналиста, политика, бизнесмена… Им человека убить, что нужду справить. Подтерся ладонью и пошел тебе же руку этой ладонью жать! Ненавижу! А что делать? Кстати, уже месяц, как в окрестностях зверствует маньяк-убийца. Два-три трупа в неделю. Дети. Изнасилованные, удушенные. Левый глаз у каждой жертвы выскоблен. Да, да! Я не шучу! Именно левый. То есть почему только левый, а не правый? Маньяк, маньяк, однозначно. Но чей? Наш или один из тех, что здесь из тюрем разбежались? Мы, конечно, пустили слух, что бандеровские агенты зверствуют, но я-то знаю… Это не совсем так. Или совсем не так, если уж быть точным в формулировках.

– А ПВО у вас тоже нет? – вдруг спросил Алехин, хотя ему не терпелось узнать, как можно больше про маньяка тоже.

– Нет, конечно. Откуда?

– А кто же, по сводкам, сбивает все эти украинские самолеты?

– Не понимаете кто? Спасибо хоть на том, что сбивают. Вся надежда на регулярные части. Но их страшно не хватает. Нам обещали широкомасштабную помощь. Понимаете, о чем я говорю? Но украинцы неожиданным ходом расстроили все планы – сами сбили гражданский борт, и детально разработанная «Барбаросса» накрылась медным тазом.

– А разве не мы сбили?

– Нет, конечно. Это киевская провокация. Ни у нас, ни у наших войск, которые тут рассредоточены, нет таких средств. Это все-таки десять тысяч метров высоты. Тут нужен ракетный комплекс «Бук». Вот у Украины они как раз в наличии имеются.

Белкин разлил остатки «Рислинга» по бокалам и предложил Алехину, не чокаясь, помянуть Захарова.

– Я знал мастера лично, – сказал Белкин печально. – Огромного таланта был человек. Настоящий патриот земли русской, хоть и еврей.

– Еврей? А мне показалось, как раз наоборот, – пожал плечами Алехин.

– Наоборот? – с улыбкой переспросил Белкин. – Антисемит, в смысле?

– Ну типа того.

– Я знаю, о чем вы. Это он для красного словца. Как наденет форму… Ну, знаете: «Как надену портупею…»

Алехин с пониманием кивнул головой.

– Одно другому не мешает, – философски добавил Белкин и продекламировал:

За все на еврея найдется судья –

За волосы, нос, за сутулость.

За то, что еврейка стреляла в вождя.

За то, что она промахнулась.

– Ваши? – спросил Алехин.

– Нет. Это Губерман. Читали?

– Не пришлось.

– И ведь писатель наш не только за идею, – вернулся к Захарову Белкин, – он ведь за честь девушки вступился, судя по вашему пересказу. Послушайте! Прямо как поэт – невольник чести! Хотя, знал бы Захаров, о какой чести идет речь, глядишь, и жив бы остался.

Белкин усмехнулся. Алехин нет.

– Это я так, без обид... констатирую только, – министр посмотрел на него долгим немигающим взглядом. – Липочка все равно уже отдыхает и нас не слышит.

Алехин взгляд выдержал и решил: каким бы ни был следующий вопрос Белкина – отвечать только правду.

– Слушайте, Жданов, а кто вы по профессии? Я же не пальцем сделанный и вижу, что вы никакой не артиллерист.

– Оперуполномоченный, – спокойно ответил Алехин. – В смысле, в прошлом. Сейчас бизнесмен. Уже давно.

– Ух ты! – воскликнул Белкин. – Такие кадры нам как раз нужны! Займетесь маньяком, Жданов?

– Если честно, то я из полиции именно поэтому ушел. Воротит меня от всего этого. Насмотрелся.

– Отлично! В таком случае, у меня есть еще лучше идея! Не хотели бы вы на время стать личным телохранителем и водителем для Лилички? Вы уже с ней познакомились. Я заметил, что вы оба друг другу успели понравиться. Мне некогда этим заниматься. И какому-нибудь троглодиту из этих… ну, вы понимаете, поручить ее никак не могу. Особенно после этого случая с Захаровым. У нее мама в Торезе. Это здесь недалеко. Дыра дырой, я вам скажу. Но Лиличка мотается туда-сюда. Жить будете здесь. На всем готовом. Самое безопасное и приятное место – во всех отношениях. Три тысячи долларов в месяц. О’кей, четыре. Ну, что? По рукам?

– Я не против, но при двух условиях, – ответил после паузы Алехин. – Первое. Мне нужен будет пропуск – такой, чтобы нас никто здесь не тормозил. Чем больше остановок, особенно на блокпостах, тем больше шансов попасть под обстрел.

– Считайте, что такой пропуск у вас уже есть. А второе требование?