Рейтар

– Старички прибыли, – криво ухмыльнулся Ярвис, выбираясь из-под Тихомира.

– Иова не с вами? – спросил Одегард, поглядывая на дыру в потолке. – Вроде бы его видел.

– Кого-то видел, – ответил за всех Рэнт. – Но эти сволочи все еще из САО херачат, так что…

Юрий, сжав зубы, подумал о Кире, и лишь потом об остальных, которых сейчас, возможно, корежит от боли в ставших гробами боевых костюмах. Оставалась надежда, что звездолет уже набрал скорость, и орудия активной обороны не добивают до полуживых контракторов, оставшихся позади. Но, даже если имперцы победят, как потом искать маленькие фигурки рейтаров, разбросанные по всему огромному пылевому облаку?

А «големы» для длительного дрейфа не пригодны.

– Сейчас все, что мы можем сделать, это выполнить задачу, – сказал Юрий жестко. – Чем скорее захватим корабль, тем быстрее поможем остальным. Тихомир!

Проверяющий оборудование Глебович поднял на него голову.

– Остаешься здесь, работай с коммуникатором. Одучи, Рэнт!

Четыре пары таких разных, но одинаково цепких глаз посмотрели на Юрия.

– За вами техническая палуба и реактор. Постарайтесь первым делом вывести из строя питание орудий.

– Сделаем, – утвердительно кивнул Рэнт.

– Рэй, – Гарин перевел взгляд на товарища. – На нас рубка управления…

Из дыры под потолком вывалился «свистун», запрыгал по полу.

– Наши! – Глебович задрал голову и вскочил на ноги.

Сверху, обхватив друг друга руками, рухнули две фигуры. Тихомир и подскочившие Одучи с Рэнтом еле успели их поймать.

– Живые! – радостно выдохнул урсулит.

Это оказались Иова и Андрей. Маракши был бледнее полотна, его зубы стучали мелкой дробью, а на коже таяли ледяные крошки. Парня била дрожь, он, ссутулившись, скрючился на полу, обхватив руками колени.

– П-поздно сообразил включить с-с-скафандр, – заикаясь и всхлипывая пояснил он, виновато улыбаясь.

– Мартина расстреляли, – вдруг мрачно проговорил через плечо Журавлев. – Как в тире.

– Как расстреляли? – не понял Одегард.

– Он чуть запоздал с переключением контура, – нахмурившийся Андрей словно стал на несколько лет старше. – Попал под турели. Его насквозь прошили вместе с костюмом, я видел.

Перед Юрием предстало добродушное лицо Мартина Гавела, послышался его своеобразный мягкий говор, рассказывающий бесхитростную шутку.

Еще одна потеря. Какай уже по счету?

– Да как так? – пораженно воскликнул Рэнт. – Он же опытный оператор!

Журавлев лишь руками развел.

– Может, возраст, – тихо предположил Глебович. – Пальцы не справились.

Все на несколько секунд замолчали, переваривая услышанное.

Тишину прервал Юрий.

– Нужно будет его потом подобрать, – сказал он, вздохнув.

Потом повернулся к молодым рейтарам.

– Киру не видели?

Оба отрицательно покачали головой.

Гарин сжал челюсти, играя желваками. Потом, не зная, что еще сказать, проговорил:

– Будем считать ее живой, покуда не удостоверимся в обратном! Так, повторяю план. Рэйнт и Одучи – техничка и реактор.

Контракторы осталютовали оружием.

– После того, как они зачистят первое помещение, вы с Тихомиром перемещаетесь туда, герметизируетесь, – Юрий пытливо посмотрел на Андрея и Иову.

– Босс, я могу драться! – сквозь цокот зубов промычал Маракши, силясь встать.

– Вот и будете прикрывать Глебовича, – отрезал Гарин.

– И коммуникатор, – дополнил Одегард. – Он сейчас важнее всего.

– Мы, – Юрий указал на Рэя. – В рубку. Держим связь, доклады по ситуации. Экипаж на егере не должен быть большим, в основном обслуга и офицеры. Все должно получиться. Это ясно?

– Ясно, босс, – вразнобой ответили рейтары.

– Работаем, – Гарин хлопнул ладонью по корпусу автомата, давая общий сигнал.

Одна из главных задач абордажной команды – захват судна с целью его дальнейшей эксплуатации. При этом стараются не использовать тяжелое вооружение и взрывчатку. Не пользуются разрушительными устройствами и экипажи кораблей, надеясь отразить атаку с минимальными потерями для техники.

Но в этот раз Юрий и не подумал в чем-то ограничивать «блох». Ему хотелось карать, сеять ужас. Мстить. Зверь внутри него легко вырвался из ставшей хрупкой клетки, Гарин даже не собирался сдерживать его.

Нет, ярости не было, она бы ослепила, оглушила, запутала. Влетающий в плоть нож не чувствует ярости, он просто выполняет предназначение. Он мог бы быть подковой, гвоздем или кольцом, но он – нож, а значит, его удел резать и колоть.

Только вот когда он стал этим самым ножом? Несвоевременная мысль. Потом, все потом.

Они с Рэем вскрывали гермостворки и шагали вперед, расстреливая всех, кто попадался по пути. Им несколько раз пытались дать отпор, устраивая засады в узких коридорах. Но рейтары без промедления пускали в ход вакуумные и термические гранаты, не заботясь о сохранности окружения. Они пробивали себе путь к капитанскому мостику, оставляя за спинами изуродованные стены, оплавленные переборки и бездыханные тела.

На связь вышел Ярвис, доложил, что они взорвали распределительный блок орудий, что двигаются к реактору.

После очередного попадания силовой блок скафандра сел, и Юрий остался без защиты, полной грудью вдыхая чужую атмосферу, полную знакомых запахов.