Река Твоей Души

  Да, не забыть бы! Мать Шалвы владеет большим косметическим салоном и раскатывает на BMW последней модели. А его весьма соблазнительная тетушка, Натали, вхожа в круг здешних топ-моделей и порой, при хорошем расположении духа,  сама блистает на подиуме. Хорошее же расположение духа ее происходит по большей части от завозимого к нам, как элитарный, кокаина, хоть ей случалось нисходить и до субутекса, но в малых дозах. В общем…

  Вечером, накануне той жуткой ночи, Мари со своей подружкой Натукой отправилась в какой-то клуб в Ваке.

  Время идет чуть не к одиннадцати. Я говорю:

– Ната! Почему ты позволяешь ей возвращаться так поздно?

  А она мне:

– Все клубы только-только открываются, Каха! Не держать же мне ее всегда взаперти?

  Ну, ладно.

  Сижу у себя за столом и в ожидании футбола по телику читаю первый том  «В поисках города богов», с подзаголовком «Трагическое послание предков», Эрнста Рифгатовича Мулдашева. Том прислал мне из Москвы Володя – тамошний мой сокурсник, друг и коллега. Точней,  Владимир Андреевич Зимма: не могу, написал, врубиться, не по моему уму книга, может, ты прочтешь-разберешься.

  Почему бы и нет?

  Мулдашев как-никак, мудрец мирового масштаба! Для перечисления одних его титулов пары-тройки листов не достанет.  Основоположник новый отрасли медицины, регенеративной хирургии – «выращивания» тканей человека. Первым произвел трансплантацию глаза! Профессор! Признает, правда, что пока еще не до конца проник в сущность своего главнейшего открытия – биовещества аллопланта, каковой он составляет из тканей умерших, а потом применяет для регенерации еще живых, для чего прибегает еще и к основам религии и эзотерическим знаниям. Организовал пять научнейших экспедиций. Побывал в Гималаях, Тибете, Египте…

  Умом вникаю в Мулдашева, но слухом улавливаю – в половине двенадцатого Мари позвонила Нате: вроде встретили они в пивбаре Шалву Маркарашвили с кутком, и тот ее пригласил, и она проводит Натуку домой, а сама поедет с ними. Хорошо, разрешила ей Ната, поезжай, но не задерживайся. Я это фиксирую в памяти, и в душу мне прокрадывается странная провиденциальная тревога.

  Огорченный, расстроенный, снова тычусь в книгу Мулдашева. Когда на земле с избытком скопится людская гордыня, то есть приравниванье себя к Всевышнему, сокрушается этот проницательнейший автор, последний, то есть Господь-Бог, прибегнет к истреблению арийской (то есть не только немецкой, а всей современной) части человечества, точно так же, как до того смел с лица земли  ангелоподобных, привидениеобразных, лемуровых и атлантовых. И когда решится на этот ужасный демарш, то передвинет северный полюс на шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть километров ближе к Америке – именно к Америке! – после чего начнется цепь катастроф: по планете прокатится волна высотой в километр, смоет все к черту, пойдут землетрясения, заизвергаются вулканы, растрескается вся суша. Из тверди останутся Памир, Гималаи и Анды. А на месте Грузии будут торчать из воды одни вершины Кавказа. Потом надолго затянется обледенение, толстый слой льда покроет места, где были Мексика, Канада, Америка. Но в скрывающемся под Тибетом Божьем граде Господь сохранит лучшую часть человечества, и через множество лет, когда все устаканится, Господь склонирует людей в лучшем, чем сейчас, варианте.

  Вау, ну и книгу ты мне подсунул, Володя! И футбол по телику все никак не начнется!

  Гураше Твалчрелидзе, другому моему другу, эта книга не нравится, а поскольку он ни много, ни мало доктор геологических наук, то и критикует ее со своего угла зрения – если бы, утверждает, этот профессор Мулдашев не начитался «Тайной доктрины» Елены Блаватской и порой учитывал что-то из геологии, то сообразил бы, что и Тибет с Гималаями не устоят, и узнал, что континенты движутся и через миллионы лет эти горы окажутся черт знает где.

  Передумываю я, стало быть, все эти дела, а Ната тем временем перезванивается с Мари, и в двенадцать у них идет такой разговор:

– Ну, что, птенчик, уже пришли?

– Да, – видимо, отзывается Мари, – да, мама, мы уже здесь. Запиши номер телефона.

  И я запоминаю, а Ната записывает этот номер – семь-семь, три-три, шесть-шесть, и предостерегает нашу Мари: гляди там, не задерживайся! Блатной вроде номер, но три-три и шесть-шесть, по Пифагору, цифры просто ужасные.

– Ладно, пока! – видимо, отвечает Мари и отключает мобильник.

– Если она отправилась в клуб в Ваке, то как оказалась в пивбаре, – недоумеваю я.

– Кто ее знает, – пожимает плечами Ната.

  Углубляюсь в Эрнста Рифгатовича Мулдашева. Четверть первого, и мобильник Наты пищит снова.

  Отмахиваюсь, сержусь на Мари: что ей нужно было в пивбаре?

– Господи, дочка! – взвизгивает Ната. – Что с тобой? Что случилось?

  Мобильник отключается.

– Каха, скорей! Мари просит: «Помогите, мне плохо!»

  Каха – это я, и до книги ли сейчас мне Мулдашева и долженствующего с минуты на минуту начаться футбола?!

  Вскакиваю, хватаю парадные брюки, прямо на спортивную майку натягиваю безрукавку.

  Ната сама звонит по мобильнику, но у Мари заплетается язык, и она только и может пролепетать: «Мама, по-о-о…».