Река Твоей Души

Д вру я тебе, вру! Какие уговоры? В обычных-то борделях, если сразу не понимает девка и не соглашается, так чаще всего – кулаком по морде, ногой в живот, ну и изнасилуют как водится. С самыми упорными, тем более, не вошкаются – чтоб не рыпалась пускают по кругу под пять, а то и больше братков, трахают со всяким извратом и бить не забывают, конечно. А чтоб с катушек не съезжали, да руки на себя не накладывали – бывало и такое, на наркоту подсаживают, конечно. А-то как же! Но у этого нашего мерцавца свои методы были – вроде бы даже добренькие. Это если с другими сравнивать. Так что, считай, моим протеже очень даже повезло!

Гамба психолог был – знал с какого бока подъехать, чем припугнуть. Редких тёлок не уламывали его "ласковые" уговорчики.

Кстати, если хочешь знать, то самые лучшие смотрительницы и энтузиастки в стриптиз-клубах и борделях именно из вот таких идейных Жанночек Д-Арк выходят…

В нелегальные бордели ходят в основном совсем тронутые мужчины-дегенераты и женщины-кретинки. Представь себе, что такие маньяки и ненормальные делают с нашими телками… Но именно такие маньяки приносят Лже-Франсуа Гамбе и его абрекам и кунакам самую большую прибыль.

Спросишь, мол, не было ли мне жалко тех девочек, которым я причинила столько зла?..

Как уже выше излагала, такая же идейная Жана Д-Арк была и я сама, это раз; и тот е-мейл, который ты читаешь, шлю из того отделения местной больницы, где лежат больные, у которых подцепленный ВИЧ уже перерос в стадию СПИДА, это два. И не спрашивай, пожалуйста, как меня угораздило – так отплатили мне высшие сферы, это их промысел, ему подчинен человеческий ум-разум, а не наоборот.

А ты, блин, скажи всем телк… девкам, что пусть не клюют на такую удочку; они здесь никому не нужны; никто их тут не ждет. Все эти красавицы для Европы – всего лишь предметы разового употребления. И точка. Они те пластиковые стаканы, которые, опустошив, оставляют мусорном ящике. Это же тараканья жизнь…

Кстати, и таких, каким был наш хозяин, не всегда балует судьба – бьёт так, что аж фуфайка заворачивается! – Лже-Франсуа Гамба местные охотники нашли в том же маленьком лесу в окрестностях бельгийского городка Брасхаат. Его повесили за ноги на престарелом дубе, и вокруг его окровавленного трупа вились и каркали удивленные вороны: "Каррр! Что же это мужчина тут делает? И что это за мужчина, когда он без члена?!"…

Говорила я, что от судьбы не уйдешь.

Адрес этого е-мейла я теперь заблокирую. Так, что, блин, не отвечай, смешной ты мой писака. Не тужься.

Мне самой так захотелось, и всю правду прокаркала я тебе, подобно тем черным воронам. Может быть, оно кому-то и поможет…

Ой, блин – плачу, аж фуфайка заворачивается!

С уважением к тебе, блин-Михо, -

Жана Д-Арк

Аллоплант

 Ну, а теперь про жуткий случай с нами третьего дня, верней ночи. Не все же о тех, на войне… Можешь писать, пожалуйста! Ради Бога! А потом снова… те парни…

  Так вот, у дочки моей, Мари, пропасть друзей, и новых, и старых, еще по медакадемии. Один из них – Шалва Маркарашвили, сынок криминального авторитета то ли из Таганрога, то ли из Сыктывкара, по кличкам Домино, а в основном Макинтош. Рядом с ним ошиваются, может, и однокурсники, но из тех, что потягивают «смешные» «самоделки» и не чураются позабавиться наркотой. Девица там есть, тоже из подружек Мари, Тата Нодиа, ни от сигареток с прицепом не уклоняется, ни от тусовок на всю ночь, если удается допроситься позволения у родителей, ни от укольчиков диабетическим шприцем, ни… Даже дружка себе завела, из состава Шалвы Маркарашвили, какого-то Датку Буадзе.

  Словом, сам видишь, что за птица!

  Шалва частенько тусуется со своим кутком, то в Тбилиси, у себя в доме на Майдане, а то на даче во Мцхета – туда-то и заваливаются на всю ночь, а то и на сутки.

  Мари с ними вроде дружит, но белая среди них ворона, потому что независимая и как бы несговорчивая  с ними, даже горазда покритиковать. Помнится, когда Тата Нодиа ездила в Нидерланды, Шалва и Датка подучили ее выпустить там из тюбика зубную пасту, герметически увернуть в целлофан скатанную в тоненькую трубочку марихуану, загнать ее в пустой тюбик, запустить выжатую пасту обратно, и ни одна собака, кокерспаниэль ли или немецкая овчарка, и ни один таможенник в мире марихуану эту ни за что не учуют.

  Все и впрямь сошло как нельзя лучше, но когда Шалва с Татой расхвастались, Мари взъярилась и заявила, что штучки эти да дрючки могли кончиться для бедной Таты решеткой.

В последнее время Тата то и дело названивала Мари, звала съездить во Мцхету, на всю ночь, разумеется, там соберется, соблазняла, весь куток.

  Мари рвалась ехать, ссорилась с матерью, умоляла пустить. Мать возражала – на вечер пущу, на всю ночь ни за что! Но с кем и как, упиралась Мари, я уеду оттуда посреди ночи? Все ведь останутся до утра! Не могу, – стояла мать на своем, – не пущу! И я слышал и запомнил их препирательства.

  Вот такая, стало быть, у этого жуткого случая предыстория.