Реки Вавилона

Бург помахал Кану, давая понять, что услышал его. Он старался не оставить никого на земле. Группа премьер-министра прибыла, оставшиеся в живых после попытки самоубийства находились в безопасности под охраной в багажном отделении. Все раненые на борту самолета, и Бург был твердо уверен, что все остальные израильтяне находились или на крыле, или под самолетом, или вели огонь из загона. Все, за исключением Хоснера и Макклура, которых никто не видел в последнее время. Бург закричал с крыла, но в этом не было необходимости. Все, включая ашбалов, уже поняли, что происходит.

Последние вооруженные мужчины и женщины поднимались по земляной насыпи. Некоторые перебрались по фюзеляжу на левое крыло, другие лежали по краям правого крыла, двое мужчин заняли позиции на верху фюзеляжа. Алперн взобрался по земляной насыпи, неся безжизненное тело Маркуса, за ним проследовали последние пятеро мужчин и женщин из группы прикрытия. Бург снова быстро просмотрел свой список. Похоже, все в порядке. Коммандос откопают трупы погибших. Бург был уверен, что они отыщут тела Каплана, Деборы Гидеон и, возможно, Добкина. Пожалуй, на борту все, за исключением Хоснера и Макклура, и все же полной уверенности у Бурга не было. Он что-то написал в маленьком блокноте, снял ботинок, сунул в него блокнот и отшвырнул ботинок подальше от самолета. Если «Конкорд» сгорит, то, когда коммандос захватят холм, они найдут его список и будут, по крайней мере, знать, где искать трупы погибших и их имена.

Бург подбежал к Алперну, затаскивавшему через аварийный выход тело Маркуса.

— Где Хоснер?

Не прерывая своего занятия, Алперн пожал плечами.

— Вы же знаете, что он не придет.

Бург кивнул и встретился взглядом с Мириам Бернштейн. Она слышала слова Алперна.

Мириам подбежала к краю крыла, намереваясь спрыгнуть вниз, но Бург схватил ее за руку и оттащил назад. Мириам пыталась вырваться, но он крепко держал ее. Она закричала, прося отпустить ее, но Бург с помощью еще одной женщины потащил ее к аварийному выходу.

Ашбалы знали, что израильские коммандос подходят к ним с тыла. Арабы почти исчерпали лимит храбрости, а многие другие лимиты даже превысили. Они так устали, что еле плелись, каждый новый шаг был для них пыткой. Рты, ноздри и уши забила пыль, песок слепил глаза. И теперь они уже начали думать не о тех израильтянах, которые были перед ними, а о тех, которые подходили с тыла.

И все же они продолжали продвигаться вперед, подгоняемые лишь мыслью о том, что спастись можно, только захватив израильтян, да угрожающими криками Ахмеда Риша и Салема Хамади. Но даже в таком состоянии ашбалы представляли собой опасную вооруженную группу. Они превратились в настоящих тигров и тигриц, которых, даже раненных, стоит опасаться.

Риш поймал двух молодых сестер, двигавшихся в тыл. Они взмолились, объясняя, что их сбил с толку огонь сзади и они потеряли ориентацию от усталости, пыли и темноты. Риш заставил обеих девушек опуститься на колени и убил их выстрелами из пистолета в затылок.

На какое-то мгновение Хамади подумал, что этот поступок Риша будет последней каплей, которая переполнит чашу терпения ашбалов, но казнь девушек произвела тот эффект, на который и рассчитывал Риш. Небольшой отряд, в котором теперь осталось не более двадцати пяти человек, двинулся гораздо быстрее к ревущему двигателями «Конкорду». Хамади удивился. Какой же жестокой тирании должны подвергнуться мужчины и женщины, прежде чем они решатся на мятеж. Это будет для него уроком, если ему еще когда-нибудь придется командовать людьми.

Сначала Хоснер удивился, услышав шум оживших двигателей «Конкорда», но потом вспомнил, с каким упорством трудился Кан, и улыбнулся. Сможет ли Бекер заставить двигатели развить тягу, достаточную, чтобы сдвинуть с места изуродованный самолет, длинный нос которого зарыт в землю, а колеса шасси спущены? И все же это прекрасная попытка. Как бы быстро ни двигались коммандос, они могут не успеть. Другое дело, если «Конкорд» приблизится к ним и они встретятся на западном склоне. Это удивит всех, и даже, как подозревал Хоснер, Давида Бекера. Кан всегда был уверен, что починит силовую установку, а значит, самолет сможет отъехать в более безопасное место.

Припадая на колено, Хоснер стрелял, постепенно отходя назад. Некоторые пули, выпускаемые защитниками «Конкорда», проносились рядом с ним, но тут уж он ничего не мог поделать. Внезапно огонь израильтян усилился, а потом почти смолк. Двигатели взревели, и Хоснер понял, что Бекер готов отпустить тормоза. Оглянувшись через плечо, Хоснер заметил красные вспышки пламени, вырывавшиеся из двигателей. Он повернулся. Из тучи пыли появилась цепь ашбалов, спотыкаясь, они бежали к нему. Даже сквозь рокот истребителей, шум автоматных очередей и рев двигателей «Конкорда» до Хоснера доносился крик Ахмеда Риша.

— Быстрее! Быстрее! Это ваша последняя попытка! Сейчас или никогда! Вперед, мои тигры, за мной! Мы идем убивать!