Рекло. Роман об именах

– Видите ли, Василе, мы прямо сейчас стоим на земле неопределённой. Да и сами мы, скрывать не буду, в какой-то степени неопределенны. Все эти разрывы – это эхо других миров. Миров определённых, совсем не дрейфующих. Мы сохраняем статус-кво, но в других мирах могут происходить самые разные события. И если что-то выходит из равновесия, то попадает к нам. Так это работает. Но работает это не на всех территориях. Нужно подвешенное состояние, которое способно открепить их от существующей прямо сейчас реальности и прикрепить к нам. Проводка некачественная, например, или сбежавшая из дома дочь. Тебе вообще Джотто Иванович описал весь механизм закрытия разрывов? Он рассказал, какой властью обладаешь ты?

– Нет, ни о какой власти он не говорил. Разве только о той, что он определяет, что останется здесь. Довольно удобная штука.

– И он не рассказывал как? – спросил Ий.

– Ну. Там было что-то про мысленное вкрапление окружающего в своё сознание. Я просто задумался о своём и всё закрылось, – ответил я.

– Представляю, как сложно и литературно рассказал все Джотто Иванович. Этого у него не отнять. Я объясню в двух словах. Джотто Иванович и ты можете становится наблюдателями. Наблюдатель, в данном случае, изменяет свойства частиц и определяет их дальнейшую локомоцию.

– Кого? – спросил я.

– Движение частиц, – ответил Ий. – Другими словами, чтобы оставить вещь из разрыва, нужно сознательно определить её, как неопределённую, думая о ней двойственно. Чтобы закрыть разрыв, нужно определить судьбу видимых частиц в моноканальном порядке. К примеру, сознательно определить для себя, что проводка в доме послужит причиной пожара в доме. Но это слишком жестоко, думаю, что Джотто Иванович таким не занимается.

– И куда отправляются люди и вещи из разрывов?

– Обратно к себе. В свою определенную, лишенную всякой неопределенности, реальность.

– А чем занимаетесь здесь вы? – неожиданно спросил я, уже подходя к дому Богдана Алексеевича.

– Я? А что такое Василе? – немного смутившись ответил вопросом на вопрос Ий.

– За все дни у меня остались вопросы только к вам. Здесь все заняты чем-то. Богдан Алексеевич чинит вещи, его жена занята культурной жизнью, Никита Соломонович лечит людей, бабушка Солка ждёт тигра на другом берегу. А вы за все дни только загадочно ходите и даёте мне понять, что знаете всё о движениях моих частиц. Не думаю, что вы погружены в действия документального характера, поэтому чем-то же вы должны быть заняты?

– Вообще, ты не совсем прав. С документацией я всё же работаю. Нужно же как-то выбивать финансирования, – с ухмылкой ответил Ий. – Чем занимаюсь я? Я толкаю частицы в нужные стороны, а потом слежу за их перемещениями. Вот прямо, как сейчас. Впереди нас ждёт глобальная неопределенность, неподвластная даже моему расчётливому взору. Мне нужно проследить, чтобы, когда всё началось, все были на своих местах.

– Когда что началось? – спросил я.

– Василе, пока не забыл. Очень скоро Джотто Ивановичу понадобится твоя помощь. Предупреждаю заранее. А ещё, скоро твоя проблема с рукой разрешится, – проигнорировав мой вопрос ответил Ий. – Кстати, а что с поясом, который тебе подарили?

– Висит дома.

– Держи под рукой. Ты иди к Богдану Алексеевичу, а у меня ещё дела. Это не последняя наша встреча. Хорошего вам вечера, славный господин, – почти театрально попрощался Ий.

– И вам того же.

К чему вся эта загадочность? Разве не видно, что я уже целиком и полностью принял абсурдность бытия, надев на себя непроницаемую броню из радостной отрешенности ко всему происходящему? Мне кажется, что таких людей должны посвятить во всё и сразу. Или наоборот? Кто такой вообще этот Ий? Он только и делает, что ходит тут загадочно и всё. Нужно бы спросить мнения у моей руки. Давно с ней не переписывался. Мне кажется, что Ий – это несущая стена деревни. Да, он занимается какой-то документацией, но ведь должно быть ещё что-нибудь. Другая несущая стена деревни – это Она. Она занимается какой-то культурной жизнью, рисует картины, может преподает чего детям. Она не такая закрытая и загадочная. Более того, мне кажется, если грамотно её спрашивать, то она выдаст вообще всё, о чём только можно попросить. Ий создал деревню – это неоспоримый факт. Может, он эдакий рихтарж? Следит за порядком? Тогда почему он не помог Лёнику попасть обратно домой? Похоже на то, что работёнка у него непыльная. К тому же, я заметил, здесь каждый занимается тем, чем ему нравится. Возможно, Ию нравится быть загадочным мужчиной в костюме. И движимой этой мечтою он когда-то давно и расщепил своё сознание.