Реконкиста

Сразу же за Туларосой проводник, местный шельма, каких мало, завел нас не в ту сторону, послав нашу компанию в направлении Аламогордо. И, пока мы не сориентировались в ошибке, чуть не заплатили смертью за этот маршрут, поскольку дорога выводила нас прямиком на огромную белую пустыню, образованную из превращенного в порошок гипса, к тому же там нас застала неожиданная буря. Ручаюсь вам, что обычная песчаная буря по сравнению с этим бешенством натуры могла показаться спокойной прогулкой по лугам Розеттины. Я лишь утешал товарищей по экспедиции, что, к счастью, не падает дождь, так что нам не грозит превращение в группу статуй, застывших как жена Лота, которые, со временем, могли бы даже стать туристической достопримечательностью Нью-Мексико. Найдя нужную дорогу, мы снова свернули к северу, направляясь к миссии Сан-Антонио, откуда, в соответствии с имеющимися у нас картами, могло быть ближе всего к Секретному Городу.

Тем временем, с нашим ясновидящим священником делалось по-настоящему плохо. Пару раз он терял сознание, хотя, придя в себя, тут же он приказывал продолжать марш. Когда, в конце концов, мы остановились на ночлег на горном склоне милях в двадцати от Сан-Антонио, мне показалось, будто бы наш несчастный padre уснул. Впрочем, заснули и все мы.

Практически перед самым рассветом меня разбудил шепот:

– Альдо, слышишь меня, Альдо?

Мне казалось, будто бы это говорит Лино, но через какое-то время я сориентировался, что шепот исходит из почерневших губ Гомеса. Я поднес ему ко рту чашку с водой, но он проглотил буквально пару капель.

– Я умираю…

– Да нет же, все будет хорошо, отче.

Тот прикрыл веки, словно бы хотел собрать остаток сил.

– Верь Богу, верь Богу, Альдо. Что бы ни происходило, – выдавил он из себя. – Это важно…, - а потом произнес несколько слов, значения которых я не слишком понял, хотя они повторядись пару раз: – Сан-Антонио… Священник… Сан-Антонио… Близко…

И вновь потерял сознание. Я понял, что ему важно было последнее помазание и отпущение грехов. И вот только тут до меня дошло – как это живущий в семнадцатом веке священник назвал меня моим именем из двадцатого века, Альдо? Именем, которого, кроме Павоне, никто не мог знать?

Я знал, что просьба умирающего свята. Тогда разбудил Гаспара Фруассарта. После краткого совещания мы решили совместно отправиться до не слишком далекой миссии Сан-Антонио, о которой вспоминал Педро, и вернуться со священником, чтобы тот причастил его. С собой мы взяли четырех более всего отдохнувших лошадей – на них сели капитан, переодевшийся в светского монаха, Эбен, я и Ансельмо.

Мы помчались словно ветер, надеясь на то, что успеем вовремя. В миссию мы въехали довольно рано, но среди глиняных стен уже было много народу. За два дня до нас сюда прибыл королевский отряд из Эль-Пасо, что, понятное дело, сразу же привлекло сюда любителей меновой торговли и местных девиц.

Гаспар направился прямо к церкви. Оставив лошадей и наших помощников перед необычно выглядящим порталом из необожженной глины, мы прошли внутрь в поисках священника.

– Я поищу padre, надеюсь, что он тут же вас примет, – сказал юный церковный служка, метис. Мы опустились на колени перед статуей Мадонны, которой некий местный художник придал черты индеанки из племени хопи или апачей. Через полчаса маленький министрант снова появился и повел нас к дому приходского священника со сводом будто сундук, где нас ожидал монах в белом. Он сидел спиной к входу, но когда обернулся, я почувствовал, как сердце у меня подскочило к горлу. Профиль полумесяца, редкие, неопрятные волосы…

– Как же это мило вновь встретить тебя, иль Кане… – произнес fra Якопо.

Слова приветствия сопровождались скрежетом взводимых оружейных курков.

* * *

Сопротивляться не было смысла. Тем более, что сами мы были без оружия. Нас связали и бросили в подвал, где к нам присоединились и Эбен с Ансельмо. Напрасны были надежды на то, что, возможно, хоть им удастся сбежать и сообщить о нашей судьбе остальным участникам экспедиции.

Я рассказал капитану о своих предыдущих встречах с розеттинским инквизитором, и мы оба долгое время размышляли над тем, каким же это образом хитрый доминиканец сумел обнаружить нас на самом краю света.

Эту загадку объяснил мне сам инквизитор, когда меня грубо потащили на допрос.

Fra Якопо сидел в ризнице, рядом с ним стояло распятие, перед ним лежала освещаемая всего лишь одной свечой Библия, которой не давал закрыться лежащий на страницах человеческий череп. В иных обстоятельствах, если бы я не стоял перед монахом связанным, то сказал бы – дешевая декорация для фильма ужасов класса В.