Реконкистадоры

— Понимаешь, в засаде у тебя есть простая и понятная цель — дождаться, — ответил Саша. — А когда вам говорят «погоня», вы сразу себе представляете бешеные скорости, проблесковые маячки. А тем временем вот это — и есть самая настоящая погоня…

— Это не погоня! — возразил я. — Это гонки хромых черепашек!

— И, тем не менее, до изобретения паровых двигателей — вот такой и была погоня. Плывёшь, плывёшь и постепенно догоняешь, — кивнул Саша.

— И вообще, хочешь быстрее — бери весло! — буркнул проходивший мимо Медоед, подслушав наш разговор.

— А есть вёсла? — ухватился я за предложение.

— Есть. Двадцать штук, — кивнул бывший глава Альянса.

Через полчаса первая группа заскучавших выстроилась по бортам тримарана и начала грести. Заниматься этим приходилось, как в венецианских гондолах — стоя. Причём, мы ещё вёслами друг с другом случайно бились — несмотря на то, что ритм нам отбивал один из матросов.

В общем, со временем мы приноровились, и дело пошло быстрее. В результате увеличилась и скорость тримарана — хотя и не сказать, чтобы сильно — и темпы приближения к преследуемым кораблям. Новое развлечение пользовалось спросом у заскучавших ударников, так что гребли мы постоянно, не останавливаясь и даже посменно.

День пятьсот пятьдесят первый!

Вы продержались 550 дней!

Мудрость — это понимание себя, мира вокруг, смысла существования.

Мудрость — это бисер. Тот самый, который перед вами, игроками, раскидали, но вы не оценили, потому что несъедобно.

+ 1 к мудрости — твоя сегодняшняя бисеринка, игрок.

Утром нас не только заметили, но и решили обратить внимание. Три ладьи вышронского производства начали совершать разворот в нашу сторону. Они были всё ещё далеко, и преследовать их можно было долго, но вышронцы решили, что они сильнее и могучее.

Логичный вывод, с учётом всех предыдущих столкновений ящеров и местных землян… И, к сожалению для вышронцев, конечно, ошибочный. Им надо было бы задуматься, почему их потенциальные жертвы так активно преследуют — вряд ли, чтобы по шее получить. Ведь если бы мы их считали такими уж сильными, то вряд ли стали бы с упорством мазохиста гоняться за ними больше суток.

Но здесь сработала пресловутая инерция мышления, в которой не была места сильному парусному флоту землян — потому что раньше же его не было. Вот и развернулись три ладьи, устремившись нам навстречу. Я уже предвкушал, как мы сейчас все забегаем, вооружимся, приготовимся — как Медоед испортил всё удовольствие.

— Ну, часика четыре у нас есть в запасе, — крикнул он. — Подождём…

Сволочь!.. Ну вот зачем сразу с козырей-то?! Четыре часика! На встречных курсах! Блин, все эти морские баталии — это ни разу не моё… Мне бы что-нибудь, где время ожидания боя поменьше. Минут пять я ещё могу потерпеть. А вот так…

Это были долгие четыре часа…

И только когда пушки с носовой надстройки дали первый залп картечью, я понял, что пришло время моего первого морского сражения.

Морской бой! Скукота какая…

Скучнее только сражения в космосе. Позовите, когда всё закончится.

И да, морской бой — это и вправду скукота… После первых же залпов вышронцы поняли, что мы им не по зубам (им ведь даже ответить было нечем), развернулись — и попытались уйти с помощью вёсел и парусов. А мы, конечно же, попытались их догнать — при помощи тех же средств.

В итоге, если мы и сократили расстояние за два часа погони (а матросы Медоеда говорили, что догоняем), то я ничего такого не заметил, если честно… Пушки периодически постреливали в сторону удирающих — причём, целились в паруса. Но поскольку стреляли картечью, а не ядрами (ведь ядром можно и будущее имущество попортить), то и урон от подобной стрельбы был невеликий.

Спустя ещё час вдалеке послышался какой-то грохот, а вышронские ладьи начали сворачивать на юг. Я обратился за объяснениями и узнал, что мы приближаемся к Валу. И очень скоро я смог оценить точность названия: выглядело всё это именно как вал посреди воды. Водная преграда достигала в высоту метров двадцати-тридцати, а ещё постоянно шевелилась и гремела. И только подобравшись ближе, можно было понять, что это вовсе не один вал.

Огромные волны выкатывались откуда-то из глубин океана — и, будто в начале мелководья, сразу становились более крутыми, с белыми барашками пены. Они с рёвом разбивались на этой невидимой под толщей воды границе — после чего немедленно обрушивались вниз. И весь этот процесс ни на секунду не прекращался. Страшно даже представить, что тут творится, когда начинается шторм… Если здесь при спокойном море волны высотой с многоэтажный дом, то в ветреную погоду — сюда вообще лучше не соваться.