Рекорд

Куда глаза глядят надо валить! Господи, куда глядят глаза.

Трясет. Завожу движок. Пульт между сиденьями, я давлю на кнопку, и ворота гаража поднимаются. Слишком медленно.

Нетерпеливо ерзаю в кресле. Выжимаю сцепление, втыкаю передачу. Дальше — осторожно газ.

Я плавно подруливаю к воротам, смиренно дожидаясь, пока поднимутся. Они противно скрипят, словно душу царапают.

Быстрее, быстрее же… Родненькие!

Но едва они поднимаются на нужную высоту, в груди леденеет.

Потому что дорогу перегораживают.

Прямо передо мной в свете луны стоит мужчина. Я врубаю фары, сразу дальний — Тим вскидывает руку и закрывает глаза. В сторону не отходит.

Я газую на месте, требуя, чтобы свалил. Трясет. Я остро ощущаю, как паничка собирается накрыть тьмой, она уже лезет за шиворот. Жму гудок.

Свали-свали-свали.

Он — неподвижен. Я газую — супра срывается с места. Торможу ее в полуметре от него.

Даже, сука, не дрогнул.

Вновь газую на месте. Я размажу тебя по асфальту, ты не понимаешь, что ли? Еще немного — и перееду тебя! Я чокнутая. С меня взятки гладки!

Тим подходит и опирается руками на капот, смотрит на меня.

Глава 13

Я снова угрожающе газую на месте. Агаеву плевать! Этот придурок не хочет жить, откровенно на смерть нарывается!

Подбородок вздергивает и руками нахально подзывает. Дескать, давай-давай, девочка. Пялимся друг на друга — не взгляды, а стрелы убийственные. Тим усмехается, оскалив зубы, — вызов бросает, не иначе.

Я опускаю окно и перекрикиваю гул в ушах:

— Я за себя не отвечаю!

Он указывает на пассажирскую дверь. Сердце замирает, сжимается в точку, а потом и я вместе с ним. Черная дыра в открытом космосе, бесконечно одинокая. Слезы капают на одежду — только сейчас замечаю это и вытираю щеки.

У Тимы глаза пустые, как дыра в моем сердце. Это предельно жутко. Если бы он попросил — обняла бы его немедленно.

Он снова показывает на пассажирскую дверь, тычет в нее пальцем, будто приказывая. Напряжение звенит. Мои ладони потеют. Я качаю головой и… сдаюсь. Конечно, я его не перееду.

Он победил.

Тянусь и распахиваю дверь настежь.

Тим грозит пальцем и медленно обходит капот. Резко хватает дверь. Это лишнее, я бы не успела за реакциями профгонщика. Одним прыжком он усаживается в низкую супру. Мрачный, явно злой.

Что ж, заслужила.

Точка внутри меня взрывается. Мы снова в этой машине вдвоем. Понятия не имею, что делать. В прошлый раз мы отчаянно занимались любовью. Как-то быстро переглядываемся, находясь в секунде от конца света.

Широко открыв глаза, я смотрю перед собой.

— Хочешь убить — убивай, — говорю натянуто.

— Поехали, — бросает Тим.

— Куда?

— Куда ты там собиралась? Езжай. — Он пристегивается и откидывается в кресле. Скрещивает руки, молчит.

Через пару секунд я плавно жму газ. Лошадей под капотом — стадо до горизонта, зверюга супра будто сожрала их и сыто рычит. Я медленно выруливаю в сторону трассы. Тим берет пульт, опускает за нами ворота.

— Теперь налево. Дальше по прямой. Смелее, мы на главной.

Едва выкатываемся на безлюдную дорогу, он командует:

— Гони. Давай, девка, дури в тебе много!

— С чего ты взял, что мне это нужно?

— Это всем чокнутым нужно. — Тим добавляет насмешливо: — Потом будет моя очередь.

Я шумно вздыхаю, захлебнувшись эмоциями. Утапливаю педаль в пол, и нас прижимает к сиденьям.

***

Мы закатываемся на заправку, я останавливаю зверюгу у колонки.

— Что тебе взять? — спрашивает Тим.

Это первое, что он произнес за получасовое путешествие.

— Капучино с корицей.

— Окей. — Он протягивает руку, ждет. — Ну же, не беси меня.

Я все еще рассматриваю спортивный руль, оторваться от него не могу. Потом сдаюсь окончательно и возвращаю ключи.

Когда Тим выходит из магазина с двумя стаканчиками кофе, боль внутри меня затапливает теплой надеждой. Я уже сижу на пассажирском сиденье, провинившаяся и послушная.

— Спасибо большое, — бормочу скромно, когда он протягивает кофе и сэндвич.

Сам усаживается за руль. Быстро его поглаживает, будто здороваясь. Делает это как бы машинально, но я улавливаю и улыбаюсь. Тим относится к машине как к живой.

— Поешь. Голодные женщины — нервные.

— Слушай…

— Сначала поешь.

Мы выкатывается на трассу и едем прямо, я — подчиняюсь. Откуда-то и правда просыпается аппетит. Потом вспоминаю, что не ела с того самого момента, как мы узнали, что Шилов включился в игру. Я словно была сжата от страха и сейчас начинаю дышать глубоко.

Когда с сэндвичем покончено, Тим произносит:

— Раз трахаться не будем, рассказывай.

— Что?

— Все.

— Прости, эта выходка была глупой, и больше такое не повторится…

— Настя, — перебивает он. — В одном из наших разговоров ты посетовала, что это будет самое долгое похищение в твоей жизни. Были покороче?

Закрываю глаза. Он уже все выяснил. Я проговорилась, Тим получил зацепку и узнал о моем прошлом.

— Ты такое запомнил? Вау, — лепечу без радости.

— Я все про тебя запомнил. Давай ты исповедуешься, а я, как добрый батюшка, постараюсь понять твою выходку и решить, как с тобой поступить дальше.