Рекорд

— Заезд будет длиться семнадцать минут, — выдыхаю ему среднее время прохождения трассы. — Будет тяжело, конечно…

— Я приеду за пятнадцать и пятьдесят четыре, — поправляет Тим, припоминая свой результат на квалификации.

— Тогда точно дождусь, — расплываюсь я в улыбке.

Он подмигивает.

— Охраняй дом, боец. Скоро будем, — бросает коту.

Беднягу обманом все же удалось заманить в дом на колесах, и сейчас Шелби с видом намотавшегося по миру блудного, но любимого сына валяется в постели.

— Мне кажется, он в два раза увеличился с тех пор, как мы его взяли.

— Есть такое, — пожимает плечами Тим.

Я натягиваю балаклаву, и мы выходим из дома на колесах в хаос фестиваля.

Колонки извергают басы очередного трека немецкого диджея. Сцена находится в центре лагеря, но даже отсюда слышно неплохо. Трейлеры и палатки гонщиков стоят на отдельной охраняемой парковке. Чем ближе к главным шатрам, тем народу становится больше. Заход солнца через три минуты.

Мы держимся за руки.

Темнеет.

Огромное поле с кучей палаток и площадок зажигается сотнями огней.

Тим идет решительно, смотрит вперед, а я верчу головой по сторонам. Честно говоря, дух захватывает. Организаторам удалось воссоздать саму атмосферу восьмидесятых!

Внешний вид палаток, закуски, плакаты… Девчонки-модели в костюмах той эпохи.

Мы проходим мимо старта и старой раллийной дороги с грунтовыми участками. Она имитирует те самые опасные условия, в которых выступали гонщики Группы Б, но с современными барьерами безопасности. Любой желающий может испытать удачу и рискнуть повторить средний результат в паре со штурманом-профи. За кругленькую сумму, разумеется. Очередь километровая.

Идем дальше и минуем выставку точных копий и оригиналов тачек Группы Б. Тут и Audi Quattro, и Lancia Delta S4, Peugeot 205 T16, Ford RS200… Тим обещал сфотографировать меня на фоне сияющих величием раритетов, как только я смогу снять балаклаву.

На больших экранах показывают документальные кадры того времени.

Демонстрационные заезды длились все три дня, что идет фестиваль. Зрители не делали ставки и болели за любимых гонщиков, выступающих на непривычных авто. Каждый день был посвящен какой-нибудь легенде. Ведущие рассказывали про Анри Тойвонена, Аттильо Беттегу и других.

Но хватит иностранцев. В финале отдадут дань Федору Матросову.

Мы подходим к нашему шатру как раз в тот момент, когда диджей уходит на перерыв, уступив микрофон остроумному ведущему Денису. Тот толкает короткую речь и вручает микрофон Игорю Смолину.

Тим жмет руки парням. Сергей показываем ему блокнот со стенограммой.

— Этот фестиваль, — гремит голос Игоря, — посвящение героической эпохе гонок Группы Б. — Время, когда машины не знали границ, а гонщики шли на все ради скорости. Сегодня мы не только чтим эту историю, но и вспоминаем Федора Матросова, моего близкого друга. Человека, чьи заезды вдохновили целое поколение у нас здесь, в Сибири. Я познакомился с Федором, когда мне было двадцать, и он изменил мою жизнь. А также изменил десятки жизней простых сибирских пацанов, в том числе моего сына, Платона Смолина, одного из лучших гонщиков мира.

До нас долетает взрыв аплодисментов, и Тим закатывает глаза.

Игорь продолжает распинаться. Копает он глубоко. С помощью трансляции архивных кадров и интервью раскручивает образ Матросова. Отдать Смолину должное, выходит трогательно. Даже я, не знакомая ни с Федором, ни с его проектами, начинаю понимать, какой страстью жили эти люди и почему эта эпоха была столь яркой и трагичной.

— Агай! — раздается из-за спины незнакомый мужской голос. — Я думал, мне напиздели!

Я быстро оборачиваюсь, успевая заметить перемену на лице Тима. Из серьезного и сосредоточенного он становится насмешливо-высокомерным.

— Егор Смолин! — Тим скрещивает руки на груди. — Тебе дядюшка разрешил, что ли, выступать на взрослых трассах? Да еще и в одном заезде со мной?! Не верю.

— К твоему сведению, мне никто ничего запретить не может.

— Хрена себе ты дерзкий!

Они смотрят друг на друга пару секунд, после чего Егор усмехается и протягивает руку. Тим чуть кивает и отвечает на рукопожатие.

— Ну что, как ты? Как «фиеста»? Тачки на фестивале дерьмо, — тараторит Егор. Потом здоровается со всеми парнями по очереди. — Серег, привет! Семен, Гриха. А где остальные? Или это все?

— Пока все, — отвечает Гриша.

— Так-то ничего, дури много, но рулевое барахлит, — делится Тим задумчиво. — Я почувствовал на квалификации. Поначалу, знаешь, такая легкая задержка в управлении, вторую половину пути постоянно нужно было корректировать.

— Дерьмо. — Егор сплевывает на траву. — Полное дерьмо.

— Мы исправили, что могли, — оправдывается Гриха. — Должна ехать.

Он и Семен в эти часы между квалификацией и гонкой явно не отдыхали. Только сейчас замечаю, какие они уставшие, потные и раскрасневшиеся.

Егор цокает языком.

— На импортных диджеев бабла хватило, а на тачки, блядь, нет.

— Может, показалось, — разводит руками Григорий. — Вроде все нормально, не вижу я повреждений. Тим, может, ты на мерс равняешься? Он у нас отлаженный.