Рекорд

Мы смотрим друг другу в глаза.

— Если я умру, мои близкие продолжат жить счастливо. Мы ведь так с тобой решили?

— Но не сейчас. Сейчас я не готова. Поклянись, или ничего не будет. Я драться с тобой буду, кричать, кусаться. Я живой не дамся тебе, если не поклянешься.

Настя впивается пальцами в мою шею. Я наматываю ее волосы на кулак, стягиваю.

Мурашки бегут по коже. Я чувствую себя взвинченным и ослепленным. Потом я представляю, что меня не будет, и с Настей без меня что-то плохое случится. Каменею. Тут же отмираю. Хер ли я туплю так долго? И такое нетерпение обрушивается, что немедленно тащу ее к кровати. Бросаю на постель, забираюсь сверху. Расстегиваю штаны

Настя смотрит на меня ошарашенно. Затихла, только дышит часто.

И мое дыхание в комнате — глубокое, торопливое. В остальном тихо, хоть бы собака где-то у соседей залаяла. Ни фига. Все так значительно: пряжка ремня: ширинка

Я накрываю Настю собой, стискиваю в руках, прижимаю к груди, а она обнимает меня. Мы снова целуемся, влажно и долго, так, что я, все еще каменный, начинаю гореть. Целуемся, задыхаемся.

Если задыхаться, то так, наверное.

— Клянешься? — Ее руки под моей майкой, Настя впивается ногтями в лопатки.

Сцепив зубы, киваю.

Ее объятия из крепких, нетерпеливых, болезненно-надломленных вдруг становятся нежными. И сама Настя из колючей, бешеной гаражной девки, острой на язык, с монтировкой в руках, тоже превращается в ласковую и мягкую.

Я глажу ее по голове с несвойственной мне осторожностью, я убираю с ее лица волосы. Устраиваюсь между ног, направляю себя рукой. Наши губы соединяются в легком поцелуе. Я ощущаю на себе тихий Настин выдох. И толкаюсь.

Протискиваюсь с трудом в ее влажный жар. Дурею от того, как горячо и мокро. Кайф простреливает все клетки разом. Это как будто в полной тишине врубили колонки на полную, и так бахнуло, что на миг от концентрации ощущений рецепторы отключились. Я прижимаю Настю к себе, на мгновение захлебнувшись ее ошеломляющей девичьей нежностью. Слишком чувственной для меня, слишком податливой. Моей. Моей. Толкаюсь еще раз — Настя выгибается дугой и стонет. И я слышу этот звук в своем вакууме. Он отрезвляет мгновенно. Бьет по мозгам той же монтировкой.

Я чувствую Настины спазмы, влаги становится больше. Каждой клеткой своего тела я ощущаю ее оргазм, он звучит стартом к гонке. И я срываюсь. Обрушиваюсь на Настю движениями — быстрыми, резкими. Я трахаю ее так, как, кажется, никого не трахал никогда раньше. Ни одну так не брал. Пот катится по вискам, ее пульсация меня подгоняет. Ее громкие требовательные стоны прокатываются очередной волной мурашек. Настя сжимает меня сильно-сильно, а потом, когда начинает дышать и глаза распахивает, я спрашиваю:

— Рекорд? Да?

Она выдыхает шумно.

— Ти-има! — возмущается.

— Был же? Скажи. — Заглядываю в глаза.

Она ударяет по спине:

— Заткнись и доделай!

Я усмехаюсь довольно. Через долю секунды становлюсь серьезным и наклоняюсь к ее губам. Настя вновь нежничает. А я с чувством выполненного долга приступаю… к «доделыванию» нашего полового акта. И доделать планирую охуенно и со шпарящем осознанием, что мы открыли время рекордов.

Глава 33

Настя

— Эй. Тима. Ти-и-м, — шепчу я. — Ты слышишь музыку?

Тим лежит на кровати с закрытыми глазами, Шелби свернулся клубочком над его головой.

Я соскакиваю на ноги и открываю форточку шире. Дом на колесах заполняет тревожное начало трека Alarm. Эта музыка часто играла в «супре» и наушниках Тима. Я как-то прогнала через «Шазам», чтобы узнать название, и с тех пор сама слушала не раз.

Тим открывает глаза.

— Я видел в списке диджеев немца Boys Noize. Они прям расстарались в организацию. Красавчики, — добавляет он, впрочем, без какого-либо восторга. Переворачивается на спину. Смотрит в потолок.

Близится семь, а значит, ночной заезд. Организаторам показалось, что трасса-убийца днем слишком скучная. Утром Тим и Сергей проехали по ней дважды, как заявлено в правилах.

Никаких поблажек, никаких репетиций. Трасса абсолютно новая, в компьютерных играх виртуально тоже не погоняешь. Все в стиле лучших ралли-заездов.

Парни в порядке очереди прокатились по треку, Сергей набросал стенограмму. Потом они изучали ее часа четыре, орали друг на друга периодически. Позже состоялся квалификационный заезд, по итогам которого Тим пришел первым.

Интервью не давал. Вышел из машины и сразу отправился в наш трейлер, где я обняла его крепко и быстро. Он помылся, переоделся и вырубился на два часа.

Его мобильник пиликает. Alarm становится громче.

— Пора? — спрашиваю я.

Тим смотрит на экран телефона. Закрывает глаза, зажмуривается. Потом резко садится, встает и снова отправляется в душ. По традиции он коротко подстригся, волосы высыхают почти мгновенно.

Мы молча упаковываем себя в комбинезоны.

Пора.

Тим берется за ручку двери, но в последний момент оборачивается и возвращается ко мне. Обнимает за талию.

— Дождешься меня? — интересуется деловито, без лишней романтики.

Как сложно ему в любовь и нежность, господи! У меня аж мурашки от всего этого. Каждой клеткой, как чувствительным локатором, ощущаю его дискомфорт.