Ректор поневоле

Они перестали падать. Нерисса ощутила это в тот момент, когда ноги врезались в что-то твёрдое, но сказать не могла — мало кто умудряется говорить в такие мгновения. Альберто вновь нависал над нею и с неожиданной нежностью, смешанной со страстью, продолжал целовать её. Она и сама хотела обвить его шею руками, прижаться к мужчине всем телом, прошептать, что это всё только для дела…

— Альберто, — хрипло выдохнула Нерисса в его полураскрытые губы. — Ты мне платье испортил.

Всё очарование ситуации куда-то пропало. Ди Руаз в один миг застыл, заглянул в её широко распахнутые глаза, потом встал и подал Нериссе руку. Ещё мгновение назад она находилась рядом со страстным мужчиной, а теперь — со скучным бюрократом, занявшим место Тильды Фиэл только потому, что сумел победить её в министерском рейтинге занудства.

— Прости, — сухо произнёс он. — Я не хотел мешать твоему свиданию. Починить?

— Какому свиданию? — поразилась Нерисса. — Да гори оно пропадом, это платье! У тебя тоже одежда вся… Да здесь же кровь! — она только сейчас поняла, что ди Руаз во время их бешеного полёта умудрился разбить голову. — Давай я залечу…

— Не стоит, — оборвал её Альберто. — На сегодня ты свободна. Работать в выходные было дурацкой идеей.

Он отступил от неё, повернулся спиной и быстро зашагал прочь. Нерисса так и осталась в одиночестве у подножия изогнувшейся под невообразимым углом башни.

— И что это было? — спросила она сама у себя, точно зная, что никто не ответит…

Глава пятнадцатая

Альберто прекрасно слышал, как Нерисса хлопнула дверью своей комнаты, как громко ступала по ступенькам. Что ж, у Змеиного Замка, при всех его огромных недостатках, были и определённые преимущества. По крайней мере, испорченное платье Нериссы, даже такое красивое, не давало ей возможности пойти невесть с кем неизвестно куда. Хотя бы сегодня вечером ди Руаз мог оставаться спокойным.

Он стянул пиджак и подошёл в зеркало, чтобы хотя бы по внешнему виду рубашки оценить своё отвратительное состояние. Рассечённая бровь — ерунда, это можно залечить несколькими заклинаниями, и уж явно не с неё попала на белую ткань кровь.

Раздеваться, когда всё тело противно ныло, было тем ещё удовольствием. К тому же, мысли то и дело улетали к Нериссе, хотя Альберто пытался это предотвратить. Не хватало ещё размышлять о ней часами! И без того скоро с ума сойдёт с этим секретарём.

Надо было отпустить её. И так понятно, что Нерисса будет строить свою жизнь дальше. Сам ведь идиот — мог представиться, сказать, чтобы её отец не хранил тайну личности жениха. Но Крессман тогда так разозлилась из-за его сестры, что точно отказалась бы, а Альберто не посмел бы просить во второй раз. Ди Руазы настойчивы, но и горды, хотя бы ради фамильной чести ему следовало оскорбиться и больше никогда не общаться с Нериссой.

Вот потому и были все эти глупые, испортившие, наверное, всё тайны. Теперь-то Альберто жалел, но было уже поздно. Нерисса нашла себе кого-нибудь в академии, а ди Руаз сгорал от ревности, на которую не имел ни малейшего права.

Рубашка не поддавалась, местами прилипала к царапинам, пропитавшаяся кровью, и он с трудом отодрал от себя ткань и отшвырнул её прочь, как ненужную тряпку, а потом повернулся к зеркалу спиной и, насколько мог, повернул голову, рассчитывая увидеть, что же там происходило с его спиной.

Ничего хорошего, Альберто и так это понимал. Вся в отвратительных царапинах и с одним весьма глубоким порезом, не иначе как камень забился за воротник рубашки и прошёлся по его спине. Завтра будут ещё синяки, но это поправимо.

Болело не так сильно, а вот порез не радовал, шёл параллельно с позвоночником, чудо, что Альберто остался цел и ничего себе серьёзного не повредил. Для того, чтобы использовать исцеляющее заклинание, надо было прикоснуться к ране, а его руки туда не дотягивались, по крайней мере, с таким количеством мелких ранений и старой травмой плеча.

Опять придётся пить обезболивающее, чтобы воспользоваться волшебством, как следует.

Одержанная три года назад травма давно не давала о себе знать. Теперь Альберто смотрел на эти следы от чужих зубов с усмешкой, а ведь он так ненавидел их сначала. Оборотни, как и вампиры, отнюдь не так заразны, как о них рассказывают друг другу люди, и ди Руаз знал, что никогда не превратился в одного из них, но укус сумасшедшего полукровки, теперь гнившего где-то в тюрьме за все совершённые преступления, сначала казался ему постыдным.

Альберто с усмешкой вспомнил, как тогда рассказывал отцу, притворно сердясь: он ведь не сможет даже раздеться при свете, как жениться-то? Останется навеки свободным, как и мечтал в детстве, чтобы никакая женитьба не мешала работе.

Мама от отца сбежала, вытрепав ему нервы. Сейчас, став взрослым, Альберто предполагал, что герцог ди Руаз во многом сам был виноват, и, наверное, не просто так матушка подала на развод. Это с трудом удалось уладить тихо… Какой был бы позор!

Ди Руазы ведь никогда не позволяют подставить под удар собственную репутацию, гори она синим пламенем!