Ректор поневоле

— Нери? — не удержавшись, шепотом переспросил ди Руаз. Она не ответила, вновь повернулась на бок, уже другой, обняла подушку и, закусив её угол, затихла.

Альберто хлопнул себя по лбу.

Проклятье. Нерисса имела в виду его! Никакого другого Альберто во всей академии и в кругу знакомства Нериссы не было, он в этом не сомневался, не зря же вчера проводил перепись населения, причём при её же участии. Значит, Крессман всё ещё чувствовала к нему что-то? Была влюблена?

И устроила этот цирк со свиданием только для того, чтобы разозлить его?!

— Ну, Нери, — покачал головой ди Руаз. — Я этого так не оставлю.

Он тихонько попятился к двери, выскользнул из спальни, спустился вниз по ступенькам и остановился у тайного хода. Зачем убегает? Мог же разбудить её, признаться в своих чувствах, раз уж решился, и дело с концом. Но Нерисса ни за что не признает, придумает какого-то другого Альберто, скажет, что имя не такое уж и редкое, чтобы принадлежать исключительно ему. А потом они поссорятся, и всё закончится ещё хуже.

Ну уж нет! Альберто понимал, что Нерисса водила его за нос, но при этом всё ещё не избавилась от всех чувств. Оставлять это просто так он не собирался.

— Ну погоди, — усмехнулся он. — Ещё увидим, кто признается первым.

Что ж, по крайней мере, ди Руаз мог быть уверен: ни в какого преступника Нерисса не влюбилась.

Глава шестнадцатая

Нерисса проснулась от жуткого грохота. Она открыла глаза, ошеломлённо глядя в потолок, быстро-быстро заморгала, пытаясь прийти в себя, и села. Грохот не повторялся, зато из комнаты донеслось чьё-то кряхтение.

Неужели вновь Биурман или Ларстайн пожаловали? Может быть, ещё и с ведром воды, чтобы ректора будить? И опять в шесть утра! Неужели никто в этой проклятой академии не хочет поспать хоть немножечко дольше? А всё из-за Альберто с его дурацкими нововведениями. Если б не настаивал на столь раннем пробуждении проректоров, то Нерисса могла б до сих пор дремать в тишине…

Впрочем, кто знает, может, это не они внизу грохотали?

Вчера девушка легла довольно рано. Исследовать документы после прогулки по башне не хотелось. Она вновь говорила с ди Тэ-Луа, но тот с жуткой уверенностью раз десять повторил, что не знал никакую Марту Моулс, а в комнате, где сейчас Альберто, энергетика всё той же ненавистной Тильды — предыдущего ректора призрак искренне проклинал. И где искать чёртову Марту? Не рыться же в сводках? Они и перепись произвели, а там ни имени такого, ни фамилии…

Грохот повторился. Нерисса с трудом представляла, что именно могло производить такой шум, потому добыла из шкафа плотную шаль, завернулась в неё покрепче и поспешила вниз.

…Комната больше всего напоминала побоище. Стул — с розовыми ножками и красным сидением, — был разломан пополам. На столе образовалась трещина. Документы, которые Нерисса оставила там в надежде вернуться к ним утром, ведь у Альберто на неё вроде бы никаких планов не было, разлетелись по комнате.

На ковре лежало нечто. Это нечто было ей смутно знакомым, но, кажется, лично они друг другу представлены не были.

И лучше б не сталкивались никогда, потому что, стоило только незнакомцу, валявшемуся на полу, пошевелиться и что-то пробормотать на вампирьем наречии, она тут же его признала.

— Эдмунд Барко! — возмущённо воскликнула Нерисса. — Не соизволите ли объяснить, что вы позабыли посреди моей спальни?!

— Я принёс документы, — прогудел полувампир-полуоблоротень. — Просто полагал, что окажусь прямо в вашей комнате, а немного промахнулся…

— Немного? На три метра! — возмутилась она. — А если б промахнулся на два, то застрял бы в стене головой. Нельзя было телепортироваться в коридор?

— Отец дал прямой ориентир!

Ну Вулфрик… Нерисса не сомневалась даже в том, что Барко рассчитывал в её лице найти не только коллегу в своих происках по поводу донорства, а и прекрасную невестку. Она даже для исключения осмотрела Эдмунда пристальным взглядом с головы до ног.

Неизвестно, как будет в положении стоя, но лежачим он не вызывал у неё совершенно никакого оптимизма. Того более, Нерисса испытывала лёгкий налёт раздражения и с удовольствием выгнала бы этого мальчишку прочь. Эдмунд был вроде бы и приятен внешне, но в тот же момент в его глазах всё ещё засело что-то дикое, напоминавшее о происшествии с Брианой.

— Ваш отец позволяет себе много лишнего, — подытожила Нерисса. — Вы принесли мне документы? Или письмо? Вы вообще хоть что-то о Марте Моулс принесли?

Эдмунд растерялся.

Нерисса подозревала, что он сначала должен был спросить о том, как продвигается дело с донорством, с программой и со всем остальным, а потом уже подвергаться допросу по поводу Марты Моулс, но не собиралась временить. Для этого было несколько причин, но главная из них та, что Крессман даже не говорила о вампирах с Альберто.