Реквием (ЛП)

Я съеживаюсь на стуле, стараясь казаться меньше. Если бы только я могла просто исчезнуть…

Дверь открывается в последний раз, впуская в комнату двух новых людей; первый — сурового вида мужчина лет сорока, одетый в аккуратно отглаженную белую рубашку и серые костюмные брюки. Без галстука. Без пиджака. Однако нет никаких сомнений в том, что он занимает здесь авторитетное положение. Это исходит от него, точно так же, как от Рут исходит ее авторитет. Его волосы темно-каштановые, но густая борода, которую мужчина носит, имеет светлые вкрапления. Очки в черной оправе. Глаза цвета холодного, пасмурного зимнего утра.

Учащийся, следующий прямо за ним…

Мой пульс ускоряется, когда я вижу его лицо.

«О, мой Бог. О, боже мой, о боже мой, срань господня».

Внезапно становится трудно дышать.

Я очень мало помню о той ночи, когда произошел несчастный случай. Мы с Рейчел изрядно выпили (моя выносливость была нулевой, я впервые пробовала крепкий алкоголь), и подробности того, что произошло, в лучшем случае туманны. С той ночи у меня осталось одно единственное воспоминание о мальчике с угольно-черными волосами, — единственный мимолетный образ, на котором он смеется, сидя на водительском сиденье автомобиля, его лицо отражается в зеркале заднего вида. Его красивые черты лица — гордые скулы и сильная линия подбородка, пухлые губы и интригующие золотисто-шоколадные глаза — преображаются благодаря широкой улыбке. Помню, в тот момент я подумала, что он самый красивый парень, которого я когда-либо видела в своей жизни. После этого пустота.

У Тео Мерчанта широкие плечи. Он выше большинства учащихся мужского пола, которые расположились в комнате «Секвойи». И у него татуировки. Серая рубашка с длинными рукавами закрывает большую часть его кожи, но я могу разглядеть намек на замысловатые узоры на его запястьях, выходящие за рукава и поднимающиеся по шее, выглядывающие из-за воротника рубашки. В нем есть что-то очень притягательное, когда парень неторопливо проходит между столами в конец комнаты. Все взгляды следят за ним; как будто он причина, по которой все пришли сюда, и теперь старшеклассники, окружающие меня, терпеливо ждут, когда парень сотворит какое-нибудь чудо, свидетелями которого они пришли сюда стать. По какой-то странной причине мне кажется, что я тоже отражаю их реакцию на него.

— Рад видеть, что вы все пережили каникулы, — объявляет мужчина в передней части комнаты. — Сегодня с нами по крайней мере пять новых лиц. — Он окидывает нас взглядом, в то время как Тео Мерчант садится на стул через два ряда от меня, бросая свою сумку на пол у своих ног.

— Я мистер Гарретт. Я буду преподавать у некоторых из вас математику. Если не увидимся на математике, то, по крайней мере, я буду здесь каждое утро во время переклички. Кроме того, я не собираюсь мучить никого из нас, заставляя новеньких представляться. Вы достаточно взрослые, чтобы проводить такие светские делишки в свободное время. Будьте добры друг к другу. Не будьте придурками. Если узнаю, что кто-то из вас ведет себя как придурок, то вам придется чертовски дорого заплатить. Все понятно?

Ученики вокруг меня хихикают. Я неуверенно улыбаюсь, слегка забавляясь тем фактом, что мужчина использовал ругательство. Сара презирает сквернословие. Она не дура и прекрасно осознает, что мы все ругаемся как моряки, но, черт возьми, да помогут нам небеса, если мы будем ругаться перед ней. Даже Рут и Гейнор умеряют свои выражения, чтобы избежать ее гнева.

Мистер Гарретт проводит перекличку, и я удивлена архаичным методом, который он использует для подсчета голосов. Нет смарт-планшета. Нет сканера карт-ключей. «Туссен» может похвастаться совершенно новыми ноутбуками для своих учеников, а также онлайн-порталами, разбросанными повсюду, где учащиеся и преподаватели могут сообщать о чрезвычайных ситуациях или проблемах. Даже есть портал, куда я должна отправлять свои работы, а также где могу оставлять уведомления для своих друзей, которых еще предстоит найти и открывать окна чата с любым из моих учителей. Но мистер Гаррет придерживается старой школы. Древний планшет для бумаг, который он держит в руке, выглядит так, словно вот-вот развалится на части. Его синий пластик повсюду потрескался, а металлические заклепки на задней панели окружены оранжевым кольцом ржавчины.

Гарретт называет имя за именем, и гул его голоса сливается с фоновым гулом болтовни, в то время как я беззастенчиво смотрю прямо на Тео Мерчанта.

Этот ублюдок убил Рейчел.

Возможно, он и не сжимал руки вокруг ее шеи и не ломал кость нарочно, но его безрассудство гарантировало, что она не вышла из машины и не ушла той ночью. Парень был пьян. Чертовски. Просто в хлам. И вот теперь он здесь, разгуливает, как второе пришествие самого Иисуса Христа.