Реквием патриотам

— Плохо дело, ой, плохо, — качал головой Никотин, выпуская клуб за клубом серого дыма. Казалось, воздух вокруг него и Кагэро с Дзюбеем пропитался запахом травы табакко. — Контузия очень сильная. А хотя что я вам тут говорю, вы ж меня не слышите. Так?! — крикнул он.

— Слышать вовсе не обязательно, — странным голосом ответил читавший его реплики по губам Дзюбей. — У Кагэро больше не идёт из ушей кровь, — он кивнул на девушку-ниндзя, — а у меня?

— Идёт, — покачал головой Никотин. — Ты ж сверху был, — при этих словах Дзюбей криво усмехнулся, а Кагэро, также отлично читавшая по губам, одарила его грозным взглядом, — тебе большая часть взрыва и досталась.

Дзюбей успел сбить Кагэро с ног практически в последний миг перед взрывом, разорвавшим Хаттори Ханзо на мелкие куски (он оказался просто нафарширован порохом, да ещё кто-то сыпанул в Кагэро несколько хороших пригоршней, воспламенившихся после взрыва). Взрывная волна накрыла обоих, а вспыхнувший после порох ещё и подпалил кимоно на спине Дзюбея, рухнувшего на Кагэро сверху и закрывшего своим телом.

— Нечего ухмыляться, — резко бросил Никотин. — Ты можешь навсегда оглохнуть. А зачем мне нужен глухой воин?

— Сэкономишь золото, — отмахнулся Дзюбей. — Только про противоядие не забудь.

— Э, нет, — покачал головой Никотин, — ты его ещё не заработал. Я же спас тебе жизнь.

Вовремя подскочивший монах первым принялся тушить загоревшуюся на спине Дзюбея ткань — сам наёмник, шокированный взрывом, ещё ничего не понимал и боли не ощущал.

— Тогда я просто прикончу тебя, — растянул губы в самой паскудной ухмылке, на какую был сейчас способен, Дзюбей. — Раз, всё равно, скоро помирать. Что скажешь на это, старик?

— Контузия не настолько сильна, — тут же бросил Никотин, — и вообще, от неё мало кто глохнет. Надо продолжать идти к Сата. — Монах поднялся на ноги и сделал Кагэро знак вставать.

Ниндзя отрицательно помотала головой, давая понять, что и в этом случае не собирается присоединяться к Дзюбею с Никотином. Монах в ответ на её слова сокрушённо покачал головой.

— Ты без нас пропадёшь, девочка, — вкрадчиво, хоть это и не могло сейчас помочь, произнёс он. — Ничего не слыша, ты и не поймёшь, что к тебе крадётся враг, и как он тебя приканчивает — тоже.

— Вот и умру в счастливом неведении, — отрезала Кагэро, поворачиваясь к монаху с наёмником спиной и делая несколько шагов прочь.

И тут на плечи ей легли жёсткие руки Дзюбея, сейчас, когда отказал слух, кожей она всё чувствовала куда сильней, чем обычно, даже сквозь ткань кимоно. Он повернулся к ней лицо и произнёс несколько слов прямо ей в глаза. Девушка густо покраснела и решительно помотала головой, Дзюбей твёрдо кивнул и развернул её лицом к себе, после подтолкнув в спину. Кагэро одарила его ледяным взглядом, однако возражать ничего не стала.

— И что же ты ей сказал? — поинтересовался Никотин.

Тот вместо ответа сделал вид, что не стал читать слова по губам монаха. Тот и не настаивал на ответе.

— По этой реке, — произнёс Никотин, — можно сплавиться почти до самого Сата. Город стоит практически на её берегу, там они берут воду и стираются.

— Спасибо за лекцию, — буркнула недовольная Кагэро. Слух у неё восстановился почти полностью (в отличие от Дзюбея, всё ещё не слышавшего до сих пор), однако всё тело болело, будто её кто-то бил несколько часов подряд. — Может, ты знаешь где тут лодку достать?

Старик покосился на неё своим здоровенным взглядом, но ничего не сказал.

— На нас скоро нападут, — неожиданно произнёс Дзюбей, оглядывавший до того берег реки, скорее всего, также ища лодку. — Они решили покончить с Кагэро, так что на очереди мы с тобой, Никотин.

— А то я сам не знаю, — буркнул в сторону, так чтобы не увидел Дзюбей, монах, покрепче сжимая посох костлявыми пальцами.

— Что это за звук? — произнесла Кагэро, у которой обострился недавно восстановившийся слух. — Тут у кого-то пасека?

— Пасека? — удивился Никотин, также начавший прислушиваться и услышавший какой-то странный гул. — Это не пчёлы, звук выше.

Дзюбей так и продолжал глядеть на реку, он не слышал ни всполошившего его спутников гула, ни их слов.

— Точно должны напасть, — продолжал он рассуждать вслух, — очень скоро.

А гул меж тем всё нарастал. В воздухе закружились чёрные точки. Никотин вдруг хлопнул себя по шее — его укусило какое-то насекомое. Он поднёс к глазам его полураздавленное тельце.

— Оса, — сообщил он Кагэро.

Насекомые меж тем всё прибывали, они садились на одежду, непрестанно жалили, все трое отмахивались от них, хоть это и мало помогало. Слишком много было тварей.

— Они сожрут нас! — крикнул Никотин. — Надо бежать!

— Не поможет, — отрезал Дзюбей. — В воду. Там не достанут.

Монах последовал его совету, а вот Кагэро вместо того, чтобы кинуться к недалёкому речному берегу, вскинула руки — из рукавов посыпались какие-то лепестки, закружились в воздухе, подобно осенним листьям. Они действовали на ос, как наркотик, те кружились вокруг них, казалось, даже гудение их несколько изменилось, а полёт замедлился.