Реквием патриотам

Сейсиро подскочил на ноги, обнажая, наконец, катану и парируя выпад первого разбойника. Меч едва не вылетел из рук молодого самурая, противник его был вооружён тэцубо[70]. Скривившись от боли, пронзившей обе руки, Сейсиро оттолкнул противника, ударив его ногой в живот, и тут же рассёк ему горло. Рядом Дзин-Эмон орудовал своим кама-яри с несвойственной его возрасту ловкостью.

Цудзи не спешил бросаться на поляну, когда самураи сёгуната, раскрыв его нехитрый замысел, ударили по засевшим в кустах его людям. Он так и остался стоять, глядя как его разбойники, насильники и убийцы гибнут один за одним под ударами мечей сёгунатских буси. Судьба их мало интересовала ронина, он уже подсчитывал в уме сэкономленные деньги, одновременно размышляя как бы оправдаться перед Аоки. Умирать вместе со своими людьми в планы Цудзи не входило и он поспешил скрыться в ночной темноте.

Дзин-Эмон раз за разом вонзал своё кама-яри в землю, чтобы очистить его лезвие от крови. Остальные самураи, включая и самого Сейсиро, также занимались чисткой оружия, заодно перебрасываясь репликами по поводу недавнего боя. Он, действительно, выдался славный — отряд перебил почти всех разбойников, потеряв лишь пятерых, ещё несколько были тяжело ранены и их придётся отправить в Зэген, причём выделив надёжную охрану. Выходит, бой был не столь уж лихим и славным, раз за него приходится платить уменьшением отряда. А ведь сейчас каждый человек на счету.

«Да уж, — подумал Сейсиро, пряча катану в ножны, — быть простым солдатом куда проще. Дерись себе, а остальное за тебя командиры решат. И чего все так рвутся в начальники? Можно подумать, командирский хлеб слаще мёда».

— Значит, твои люди мертвы, — медленно и размеренно произнёс Аоки, — а ты — жив здоров.

Цудзи начал чувствовать себя крайне неуютно под взглядом его ледяных глаз.

— По-моему, это несколько нечестно, — продолжал Аоки, — а ты как считаешь, Цудзи?

— Н-никак, — заикнулся Цудзи, — никак не считаю, Аоки-доно. Совсем никак.

— Зря, Цудзи, — холодно улыбнулся Аоки, — в твоём возрасте надо бы уже выработать своё мнение по любому вопросу.

— Я-я буду стараться, — пролепетал Цудзи, обильно потея. Он думал лишь об одном — как бы побыстрее скрыться от взгляда этих холодных глаз.

— Поздно, Цудзи.

Рука Аоки змеёй метнулась к шее Цудзи, пальцы сомкнулись на ней стальным капканом. Аоки легко поднял его над землёй, ноги Цудзи задёргались, из горла исторгся надсадный хрип. Последнее, что видел в своей жизни ронин и дезертир Цудзи были ледяные глаза Аоки Тоумы.

Спустя несколько минут после того как Цудзи затих, Тоума разжал пальцы и тело труса мешком рухнуло на пол.

— Вы жестоки, Аоки-доно, — обратилась к нему Сая — предводительница жриц, живших в замке Тенгэн, из которых Оборо в кратчайшие сроки сумел сделать (не без помощи Аоки) отличное войско, мало чем уступающее правительственным самураям.

— Она в крови у всех буси, — несколько теплее улыбнулся ей Аоки, — но кто-то даёт ей выход, а другие копят, чтобы однажды она вырвалась всесокрушающим потоком в одном бою или поединке. Я предпочитаю расходовать её постепенно. Где там слуги? — бросил он нетерпеливо. — Надо убрать эту падаль.

Словно услышав его слова, в дверях появилась безмолвная служанка (их создал Оборо и никто не слышал, чтобы они произнесли хоть слово), поглядела на труп и жестом подозвала пару слуг внушительной комплекции. Те подняли тело и вынесли из комнаты.

— И как они умудряются всегда появляться, когда возникает необходимость, — задумчиво протянул Тоума, проводив их глазами, — впрочем не суть важно. Так что у тебя Сая? — спросил он.

— Погибли несколько сестёр, — произнесла бывшая жрица, а ныне первоклассная убийца. — Последнее, что они докладывали с голубями, было сообщение о загадочном самурае, путешествующем по острову в одиночку.

— Так сёгунат прислал не только отряд Куки. За нас, похоже, принялись всерьёз. Мы нажили слишком много врагов, — Аоки вздохнул, — и вместе и по отдельности. Пришло, видно, время платить по счетам. Прикажи своим сёстрам не чинить препятствий отряду сёгуната, мы заманим их в ловушку.

— А как быть с остальными? — спросила Сая. — К Тенгэну направляется ещё один отряд, включающий гаидзина и такамо, одетого как гаидзин, а также несколько отдельных человек. И ещё, в Зэгене продолжаются убийства калек, это будоражит народ.

— До народа мне нет никакого дела, — отмахнулся Тоума, — как и до отребья, сбежавшегося на наши деньги. Если им что-то не нравится, могут проваливать на все четыре стороны. А отдельные личности меня беспокоят намного меньше, нежели отряд самураев сёгуната, когда покончим с ним, можно будет заняться и ими.

Сая кивнула и вышла из комнаты, довольно соблазнительно покачивая бёдрами, что Аоки никак не мог не оценить.

Глава 10