Реквием по завоевателю

Отчаяние и чувство вины вырвались у Стаффы на свободу. Он ударил, как безумный, в гигантское тело. В каждый удар он вкладывал месть Броддусу, он платил за все свои страдания раба. Он сражался, вдохновленный чувством вины, которое его никогда не покидало. Он боролся за Кайлу, за Пибэла и всех остальных, Ответные удары Бротса только придавали ему сил, усиливали его звериную ярость и неистовство берсеркера.

Стаффа нанес сокрушительный удар локтем в шею Бротса, и его голову отбросило назад с жутким хрустом, Стаффа толкнул ладонью в нос, попутно пальцами выдавливая глаза. Заключительный тычок, и гигант вырубился, упал на песок, Стаффа стегнул его по коленным чашечкам и запястьям и по кадыку на песке осталась лежать гора бездыханного мяса.

Но Бротс оказался выносливым, он вскоре зашевелился, пытаясь встать на ноги, хрипы неслись из его глотки, грудь судорожно вздымалась. Стаффа отступил назад и прыгнул, нанеся всей своей массой удар в Солнечное сплетение, но неудачно. Бротс все-таки поднялся, и они схватились врукопашную, ломая и давя друг друга, Кости трещали, мышцы стонали, пот струился по их телам. Лица были искажены судорогой ненависти. Неожиданно Бротс схватил Стаффу за шею, и у него помутилось в голове — хрящи его горла жутко хрустнули под толстыми пальцами гиганта. Но Стаффа извернулся, надавив всем телом, услышал спасительный треск позвоночника в ночной тиши. Ладони Бротса спазматически сжались, и руки бессильно опустились вниз, гигант плашмя упал и застыл. Все было кончено.

Дыша с трудом, Стаффа закашлялся и отполз подальше, растянувшись на горячем песке, опустошенный и истощенный. Потом с трудом поднял руку и начал растирать ноющее горло.

— С тобой все в порядке?— подойдя, спросила Кайла, присела, приподняла его голову и положила себе на колени. Стаффа мутными глазами смотрел в ее бледное лицо.

— Я... думаю,— каркнул он, грудь его тяжело вздымалась. Что-то влажное и горячее упало ему на лицо. Он погладил ее по щеке.

— Зачем тебе это нужно было?— спросила она.— Почему ты вступился за меня и убил его?

Стаффа с трудом сглотнул. Ему казалось, что в глотку затолкали стальную трубу, усеянную шипами. Он обнял Кайлу, и она легла рядом с ним на песок, почувствовав себя в безопасности, когда ее обнимали дрожащие руки Стаффы. Потом она сказала:

— Нам нужно возвращаться.

Стаффа глянул на огромный труп Бротса:

— Лучше его закопать, иначе при облетах его обнаружат сверху.

Вдвоем они перетащили тело ближе к дюнам и быстро засыпали его песком.

По дороге назад Кайла спросила:

— А как мы все объясним?

Стаффа печально улыбнулся, разглядывая синяки, оставленные Бротсом:

— Мы скажем, что он говорил нам о том, что никакой ошейник его не удержит. Что он пройдет любую пустыню, его никто не остановит. И что Прогнившие Боги могут жевать его член, но рабом он не будет.

Кайла остановилась и положила руки ему на плечи:

— Ты ведь знаешь, что он бы меня убил в конце концов. Это сидело в нем.

— Я думаю о Скайле,— сказал он.— «О, если бы она была здесь! А если я никогда отсюда не выберусь?» Господи, что я мелю,— он оборвал, злясь на самого себя.— Идем, завтра нам придется жарковато, нужно отдохнуть.

Она глянула на него и кивнула:

— Да, твоя Скайла — счастливая женщина, Таф,— и ушла на свое место.

Утро наступило слишком быстро. Стаффа с трудом поднялся, осматривая свое избитое тело. Каждый сустав болел так, будто его вывернули из суставной сумки, горло нещадно пекло. Он сделал шаг, покачиваясь на неверных ногах. Стаффа прищурился от слепящего солнечного света, во рту у него пересохло, ноющие суставы посылали сигналы бедствия в измученный мозг. Похоже, Бротс все-таки здорово помял его и, может быть, почти убил. Тело билось от невыносимой боли, набегавшей волнами. Он еще раз осмотрел себя: множество кровоподтеков покрывали его тело, локти раздулись, кулаки распухли и кровоточили, когда он сжимал их. Он пополз к своему месту возле труб и свалился без сил на уже горячую сталь.

— Хоа!— позвал последний, и Стаффа нечеловеческим усилием воли навалился на трубу, с трудом удерживая равновесие. Его почти в агонии понесло за трубой, он едва соображал, что делает.

— Йеп,— раздался крик, и Стаффа рухнул под невыносимой тяжестью. Он заморгал, ощущая огнедышащий жар горячей стали.

— Таф?— с беспокойством крикнула Кайла, ее голос еле прорвался сквозь оглушительную боль.— Вставай, надо идти. У нас впереди длинный день.

Стаффа стиснул зубы и с трудом поднял себя. Один из рабов, Кори, нагнулся к нему и взял его за руку:

— Сегодня я работаю с тобой в паре.

Голос Стаффы прервался:

— Да, похоже, мне это сегодня понадобится. «Почему этот человек хочет помочь? Зачем это ему? Кори — еще один неприкаянный, кожа да кости, страдающий больше их всех от жестокого солнца. Хрупкий Кори, так похожий на Пибэла, наверняка он долго не протянет, и тем не менее предлагает свою помощь». Стаффа кивнул в знак признательности, Кайла подбадривающе ему улыбнулась, хлопнула его по спине, и они вернулись к работе.

— Это прайда, что говорят о Бротсе? — спросил Кори.