Религия и мифология

Появление литературных сказок

В XVII веке делались первые попытки сочинять авторские сказки. Так возникло знаменитое прециозное направление во французской литературе, очень изысканное, может быть, даже жеманное, где женщины-писательницы стали создавать сказки. Возможно, они в какой-то мере опирались на фольклорные мотивы, но это было своего рода домашнее сочинительство, для своих, для узкого круга тех, кто читал эти книги.

В конце XVII века появляется всем нам известный Шарль Перро, который вообще-то был совершенно не сказочником всю свою жизнь, а помощником знаменитого финансиста Кольбера, министра финансов при Людовике XIV, но писал и стихи, и разные критические произведения. И только после смерти Кольбера, выйдя в отставку, вдруг издал ставшие известными на весь мир «Сказки Матушки Гусыни», причем под именем своего 19-летнего сына. Вопрос авторства остался не до конца понятным, в XX веке высказывались предположения, что, может быть, сказки и в самом деле написал сын, но все же более убедительной кажется версия, что он просто стеснялся такого несерьезного занятия, как записывать какие-то сказки, и потому немножечко от этого дистанцировался. Так или иначе, Перро записал всем нам известные сказки про Золушку, про спящую царевну, про Красную Шапочку, про Мальчика-с-пальчика и так далее. В первой книге было восемь классических сказок, каждую из которых мы знаем с детства, – но совершено не в том варианте, в котором ее написал Перро. И многие из нас прошли через это потрясение, когда обнаруживали взрослое издание сказок Перро. Для меня это была книга издательства Academia 1936 года. Эти сказки были совсем не похожи на то, что мы читали в своих детских пересказах: там был совершенно другой язык, в конце какая-то не слишком понятная в детстве мораль – скажем, «Красная Шапочка» заканчивается вовсе не тем, что пришли охотники и спасли девочку и ее бабушку, она заканчивается назиданием юным девицам о том, что не следует доверять каждому волку (читай – каждому кавалеру), которого ты встретишь на своем пути, потому что он может оказаться на поверку таким же коварным, как серый волк.

То есть изначально это тоже было своего рода светское чтение – немножечко жеманное, немножечко с эротическим подтекстом, – в сущности, совершенно не детское. Это можно объяснить тем, что самой концепции детства в сегодняшнем виде тогда не существовало. Детей не стремились развлекать и развивать – их следовало поскорей обтесать и сделать приличными взрослыми. XVIII век с его культом разума и идеями просвещения, конечно, с подозрением относился к иррациональному, хтоническому и таинственному миру сказок: это все какие-то бабьи глупости или развлечения грубых, необразованных людей. Главный перелом в отношении к сказкам происходит на рубеже XVIII–XIX веков. Мировая культура открыла для себя мир чувств, национальную идентичность, национальный дух, все стали искать в культурах своих стран какие-то национальные корни. До этого представлялось, что все культуры выросли из Греции и Рима, а вдруг оказалось, что немецкое выросло из немецкого Средневековья, русское – из русского, французское из французского и так далее, и на этом фоне всем стал очень интересен национальный фольклор. В тот момент, конечно, совершенно никто не обращал внимания на схожесть сюжетов по всему миру, – напротив, все видели в фольклоре незамутненное народное начало: вот у нас в городах культура уже совершенно другая, книжная, скорее космополитическая, а в деревне, где люди еще не испорчены этими веяниями и болезнями века, там рассказывают древние сказки, и в них живет дух народа. Немецкие романтики положили этому начало и стали собирать песни народные, и тут-то как раз братья Гримм приложили огромные усилия к тому, чтобы записать немецкие сказки. Пройдет несколько десятилетий, и в России такой же подвиг сохранения устных сюжетов совершит Афанасьев. Эти собиратели народного творчества – стихов, песен, сказок – и записывали, и сами начинали сочинять что-то похожее или вдохновляли других. Так появляется литературная сказка, которая напоминает народную. Мы все знаем «Мороза Ивановича» русского романтика Владимира Одоевского (1871), «Аленький цветочек» Сергея Аксакова (1858), – они брали народные сюжеты и писали свою литературную сказку.

Тысяча и одна ночь