Религиоведение

В отношении античной культуры ранняя церковь занимала достаточно противоречивую позицию, которая может быть сведена к двум

началам. Одно из них выражалось в полном отрицании языческого

наследия и было запечатлено в писаниях авторитетных богословов: Тертуллиана на Западе и Татиана на Востоке. В более поздние времена

в этом смысле высказались некоторые поместные соборы, например

IV Карфагенский (398). Имели место и практические акции. Наиболее

известной из них, благодаря литературному таланту Амвросия Меди-оланского, стало удаление в 382 г. из римского сената статуи богини

Виктории (Алтаря Победы). Другое — представленное Климентом

Александрийским, Оригеном, Лактанцием и др. — стремилось сохранить значительную часть древнего наследия, без чего невозможно

было и влияние в государственных делах, и воздействие на умы мирян, поскольку в условиях кризиса римской цивилизации не было иного

метода словесного убеждения, кроме риторики, основанной на изуче-

196 ИСТОРИЯ

РЕЛИГИИ

нии древней литературы, иной формы эмоционально-эстетического

действа, кроме театрализованного музыкального представления (что

нашло отражение в богослужении), иного изобразительного языка, кроме основанного на памятниках античного, в первую очередь, эллинистического искусства. У греческих и латинских писателей IV–V вв., получивших впоследствии наименование Отцов Церкви, эти тенденции находят поддержку. Так, например, Василий Кесарийский, про-званный Великим, один из столпов восточного богословия, написал

специальное сочинение, озаглавленное «О том, как молодым людям

извлечь пользу из языческих книг», а отец западного богословия Ав-релий Августин восторгался философскими сочинениями Цицерона

и в своем главном сочинении «О Граде Божием» страницами цитиро-вал римских историков. Несмотря на это, сохранялась антитеза, выраженная в словах Тертуллиана: «Что общего у Афин и Иерусалима, у Академии и церкви?». Подозрительное отношение к античной культуре в значительной мере восторжествовало в эпоху раннего Средневековья.

Попытка Диоклетиана покончить с христианством была последней. Его преемник Константин оценил и силу вероучения, и организационное единство христианской церкви, а кроме того, уловил уже

существовавшую в ней самой примирительную тенденцию. Стремясь использовать христианство как новый идейный инструмент, с помощью которого можно достичь общественного успокоения, он

издал в 313 г. в Милане эдикт о веротерпимости, согласно которому

объявлялась свобода вероисповедания для всех религий, включая

и христианскую. Со времени Константина складывается союз церкви

и светской власти, переживший не только падение Западной Римской

империи, но и остававшийся основой политической жизни Запада до

70-х гг. ХХ в.

Первые века существования церкви в новых условиях стали временем выработки единого вероучения. Доконстантиновская церковь также вела борьбу с многочисленными ересями, возникавшими с самого

начала ее существования (гностики, манихеи и др.). Впрочем, в эпоху

отсутствия единой ортодоксии говорить о еретичности того или иного учения весьма трудно: его оценка всегда строится на сопоставлении

с позднейшими догматами.

Так, уже в первые годы своего легального существования церковь

столкнулась с учением Ария, подвергавшего сомнению божественность

Иисуса-Логоса, утверждая, что он является сотворенным, а следовательно, ни в чем не подобен Отцу и является Сыном Божьим только

Глава 3. Мировые религии 197

по благодати. Учение это подрывало основу догмата Троицы. Именно

для борьбы с этим учением Константин и приказал созвать I Вселенский собор в Никее (325), и в принятом на нем Символе веры были за-креплены основные положения Тринитарного учения. Попытка ариан

взять реванш, опираясь на поддержку некоторых императоров, была

окончательно пресечена на II Вселенском соборе в Константинополе

в 381 г. Благодаря проведенной на нем редактуре Символа веры, он

получил название Никео-Константинопольского.

Последующие еретические движения были связаны с проблемами

христологии, то есть учения о соотношении в Богочеловеке Христе человеческой и божественной природы. На III Вселенском соборе в Эфесе в 431 г. было осуждено учение Нестория, который утверждал, что

человеческая природа Христа и до соединения с божественной и после

этого оставалась полной и самостоятельной. Отсюда и отрицание значения Девы Марии, которую несториане объявили не Богородицей, а человекородицей. Примерно в это же время возникает другой вариант

христологического учения: Евтихий провозглашал, что единственной

природой Христа является природа божественная, поглотившая человеческую. На созванном в 451 г. IV Вселенском соборе в Халкидоне

был признан правильным взгляд, согласно которому соединение двух

естеств в Христе является «неслитным, неизменным, нераздельным