Религиозные мотивы в русской поэзии

В судах черна неправдой черной
И игом рабства клеймена,
Безбожной лести, лжи притворной,
И лени мертвой и позорной
И всякой мерзости полна.

О недостойная избранья.

Ты избрана… Скорей омой
Себя слезами покаянья,
Чтоб гром двойного наказанья
Не грянул над твоей главой[56].

Последние две строки этого стихотворения А.С. Хомякова звучат, как жгучие вещие возгласы библейского пророка. Но они не были услышаны его современниками, не были поняты ими. Покаяние не принесено. Предсказанный поэтом гром грянул. Мы слышали и слышим его раскаты…

Но – как писал В. Соловьев – верится:

Пройдет сверкающий громами
Средь этой мглы божественный глагол,
И туча черная могучими струями
Прорвется вся в опустошенный дол.
И светлою росой она его омоет,
Огонь стихий враждебных утолит,
И весь свой блеск небесный свод откроет
И всю красу земли недвижно озарит[57]

.

Озарение принесет нам свет Христов, сияющий в Евангелии. Ему и посвятил Хомяков одно из самых прекрасных своих стихотворений:

Звезды

В час полночный, близ потокаТы взгляни на небеса:
Совершаются далеко
В горнем мире чудеса.
Ночи вечные лампады,
Невидимы в блеске дня,
Стройно ходят громады
Негасимого огня.

Но впивайся в них очами —

И увидишь, что вдали,
За ближайшими звездами,
Тьмами звезды в ночь ушли.
Вновь вглядись – и тьмы за тьмами
Утомят твой робкий взгляд:
Всё звездами, всё огнями
Бездны синие горят.

В час полночного молчанья

Отогнав обманы снов,
Ты вглядись душой в Писанья
Галилейских рыбаков, —
И в объеме книги тесной
Развернется пред тобой
Бесконечный свод небесный
С лучезарною красой.

Узришь – звезды мыслей водят

Тайный хор свой вкруг земли;
Вновь вглядись, и там, вдали,
Звезды мыслей, тьмы за тьмами,
Всходят, всходят без числа, —
И зажжется их огнями
Сердца дремлющая мгла[58]

А молитва за Землю Русскую, за угнетенную, за порабощенную, за кровью и слезами залитую прозвучит страдальческим воплем, сорвавшись с обугленных уст потерявшей мужа (Николая Гумилева) и сына (в советских концлагерях) крупнейшей из русских поэтесс, единственной из них достойной высокого звания поэта – Анны Ахматовой:

Дай мне горькие годы недуга,
Задыханье, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка и друга
И таинственный песенный дар.

Так молюсь за Твоей литургией

После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей[59].

Могла ли она не сотворить этой молитвы, если в поэтическом завещании утраченного ею горячо любимого мужа, друга и учителя стояли слова:

Словно молоты громовые
Или воды гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьется в груди моей[60]

.

Но нежное, мягкое, женское сердце Анны Ахматовой могло лишь отражать героические удары мощного сердца ее мужа и в своем завещании она в силах лишь просить:

Эта женщина одна,
Эта женщина больна;
Муж в могиле, сын в тюрьме.
Помолитесь обо мне[61]

.

К Богу – путем красоты (А.К. Толстой)