Реминисценции о Павке Корчагине

И всё про какие – то дрязги человеческие: кто – то кого- то не там родил, тесты на ДНК, склоки, наследства, адюльтеры, вывод на чистую воду – тьфу, либо про страны крайние, те что у края – кто там пукнул, кто там стукнул. Либо поющие трусы рты под фанеру раскрывают и дрыгаются. Либо сериалы – посмотришь жуть – грабят, убивают, утюгами по груди гладят – а ты то дома сидишь в тепле, чаёк пьёшь и думаешь – лепота, но, правда, утюг, на всякий случай дома запрячешь, да на улицу потом выйти боишься. Выйдешь – и оглядываешься, кошелёк – на месте ли, всё проверяешь. Одним словом – красота – демократия. Только вот патриотизм – то откуда тут возьмётся. Раньше ровно уже в шесть утра – сквозь грозы сияло нам солнце свободы – или вон, как у американцев – перед каждым домом флаг – страна гордости пилигримов! Хотя, кто – то сказал, патриотизм – последнее прибежище негодяя. Политика вообще в целом дело грязное- скопление негодяев и политических проституток типа Троцкого.

Демо – это видно как деморежим – то есть пробное всё. Либо демон – кратия, то есть власть демона. А вот это-то совсем уж правильно. Совсем по Достоевскому и его легенде о великом инквизиторе. На земле – то кто правит – правильно – князь, князь мира сего, демон- князь тьмы…. Ну а если дальше продолжать – то у нас немного по – другому должно всё же называться. Например, от слова дым. То есть – что мы имеем – дымократию. Страна победившей дымократии. «И дым отечества нам сладок и приятен». Дым, туман, мираж. Полная видимость, или наоборот, невидимость демократии. Вроде есть какая – та и чья – то кратия – а вот чья непонятно.

Ну, для особо посвященных понятно – кратия меньшинства. Лучше больше, да меньше! Меньшевизм против большевизма. Борьба с бедностью! Меньшевики за демократию! Да и на хрен она вообще нужна эта демократия – на хлеб не намажешь. Ну да ладно – мойся, а то, смотрю, заснул ты, Павел, от моей философии…

–Да, мудрено ты как – то Ильич говоришь. Не совсем понимаю тебя. Для меня всё просто – есть революция, есть враги революции. Есть идея – надо построить новое, есть сопротивление – старое не даёт. Есть лишения и трудности, но мы всё преодолеем, светлое – впереди. Человек без эксплуатации его другим. От каждого по способностям, каждому по потребностям. Всё ради ближнего товарища, все друг за друга, человек человеку – друг,– Глаза Павла фанатично горели, правой рукой он энергично отбивал такт каждой фразы.

–Эх, Павел, Павел… Человек собаке друг. Вот что верно. А мы все сейчас как собаки. И жизнь собачья. А ты прямо по заповедям Мельникова – Печорского действуешь: «Голодного накорми, слабому пособи, неразумного научи, как добро наживать трудом праведным, нет тех дел святее перед господом и перед людьми… От людей вечный помин, от господа грехов отпущенье» Прям как апостол. Был такой – из Савла в Павла превратился. Были тогда, ещё при Христе, настоящие коммунисты на земле – жили верой и сообща. В белых одеждах, отдав имущество, с пальмовыми ветками в руках бродили – видимо, чего бы поесть искали. Да что говорить – я и сам совсем недавно был верующим в коммунизм. Да и не только я. Да, что толку. Победил дьявол. Дьявол наживы, бесчестья, обмана. Вылезли – то из всех щелей загнившего коммунистического подполья какие-то хитрогнутые рожи олигархические, почти все, надо заметить, той же народности, что и Христос. Только вот не от Христа они, а как те менялы, которых он выгнал в своё время из храма. Народ как – то разом поглупел, словно тельцы на заклании, послушно попёрся под потоком телепромывки в загон лжечеловеческих дымократических ценностей. А для подавления возможного народного сопротивления, по Питеру Хегу, теперь вполне достаточно либерального призыва к алчности во всех ее проявлениях. Да и новейшие технологии промывания мозгов эффективней, чем клистир у бравого солдата Швейка. А жить – то надо, преодолевая эту западную вонючую смесь вожделения и бессознательного. Цемент идеи, связывающий ранее массы в монолит, иссох и рассыпался. Да и нет её теперь, идеи – то. Со свечками теперь стоят, в свете неправедных идею ищут – вдруг из – за угла, какого- нибудь, церковного вылезет. Да что – то всё равно тускловато в этих тёмных религиозных лучах.

Всё ужасно, согласно Достоевскому: «Величайший ужас человеческой души состоит в том, что, и думая о Мадонне, она в то же время не перестает думать о Содоме и грехах его; и еще больший ужас, что и среди Содома она не забывает о Мадонне, жаждет того и другого и понимает их, и это одновременно, без всякого разделения».