Ренар Холл

— Ты видишь цвет стен? — в голосе едва уловимое раздражение, однако, судя по всему, эмоция была не подобающей статусу и скрывалась неумело.

— Да, белые. Но какое это имеет…

— Жемчужные, — перебила она, не сумев-таки сохранить самообладание.

— Хорошо, пусть жемчужные. Отоприте двери, там…

— А что значат стены из жемчуга? — тон стал назидательным.

Я каким-то чудом подавила желание закатить глаза. Там, за дверью, ребенок разрывается от плача, а ей вздумалось обсуждать цвет стен и их значение? Дитя, как минимум, накричит себе грыжу или сорвет голос.

— Невероятную расточительность хозяина? — иного объяснения у меня не было.

— Запретную зону, — дернув плечами и легонько притопнув, просветила незнакомка. — Чужакам здесь находиться не положено.

— Разве сейчас это имеет значение? Там…

За один взмах ресниц странная женщина оказалась прямо возле меня. Я в испуге отшатнулась. Холод стены, коснувшейся лопаток, не остужал волнение, а напротив, подпитывал его.

— Теплая, — взяв меня за подбородок двумя пальцами, прикосновения которых я, почему-то, не почувствовала, незнакомка всматривалась в мое лицо и повторила: — теплая… Как покойный господин Ренар…

Только я хотела возмутиться неприличной близости наших лиц и сравнения с покойником, как пол подо мной провалился. С неподобающим визгом, отчаянно хватаясь руками за воздух, я полетела вниз и плюхнулась в объятия чего-то мягкого.

Сердце металось в груди разъяренной куницей, в ушах шумело, перед глазами плыли черные круги. Попыток подняться или хотя бы осмотреться я не предпринимала, понимая их тщетность. Лишь спустя какое-то время, когда звуки бьющейся в окно метели стали перекрикивать нервный ритм сердца, я смогла сесть. Таинственная незнакомка переместила меня в мои же покои. Но неужели она полагала, что так отведет меня от помощи ребенку?

Поняв, что ноги мне подвластны, а зрение больше не подводит, я немедля направилась на кухню. Благо, заблудиться в этот раз мне не грозило, поскольку коридор для прислуги располагался неподалеку от моей комнаты и вел прямиком в служебные помещения, где постоянно сновали слуги. Тетушку Маришу нашла сразу и, дождавшись, пока та закончит беседу с поваром, тут же подошла к ней.

— Тетушка…

— А, Лайнэ. Как беседа с господином? Все прошло хорошо, раз ты еще с нами?

— Господин — страшный человек. Вдобавок ко всему — грубиян, — честно созналась я, а тетушка добродушно рассмеялась, увлекая меня за стол и пододвигая кружку с чаем. Обхватив горячую глину застывшими ладошками, я с удовольствием втянула в себя пряный аромат душицы и мяты. То, что нужно промозглым утром, — Но я хотела поговорить с вами о другом.

Сделав глоток чая, чтобы унять дрожь в голосе, я собралась с мыслями и поведала тетушке историю, которая со мной приключилась. Улыбка медленно сползала с ее лица, а затем взгляд стал строгим, точь-в-точь как у той таинственной незнакомки.

— Мы должны немедленно туда отправиться. Как представлю, что тот ребеночек все еще кричит, так сердце кровью обливается.

— Лайнэ, — строго перебила тетушка.

— Или следует рассказать господину Ренару? Почему та женщина ничего не сделает? Мы должны поговорить с хозяином…

— Это не повод для шуток, — она была недовольна.

— Так ведь я и не шучу. Почему никому нет дела до этого ребенка? Неужели вам…

— Потому что в Ренар Холле нет детей, — строго отрезала тетушка и опустила глаза.

Кухарка, которая прислушивалась к нашему разговору, тоже отвернулась, а затем вообще вышла из кухни. Слуги отводили взгляд, когда я на них смотрела. Создавалось ощущение какого-то заговора. Словно все знали о чем-то, о чем не знала я, и являлись соучастниками чего-то страшного…

— Как же нет, если… если есть? Я ведь сама слышала.

— Должно быть, слух тебя подвел. Как и зрение…

— Зрение?

— Женщина, которую ты описала, — тетушка понизила голос и перешла на шепот. — Жемчужное платье, кружевной чепчик, в летах…

— Все так.

— Это патронесса Даберпул.

— Страшная женщина. Как и господин Ренар.

— Она скончалась три цикла назад.

Меня словно громом поразило, а по телу прошелся холодок. Все страхи накинулись разом. Мерещился хищный взгляд в спину, копошение импов под столом, норовящих схватить меня и утащить в царство подземного бога, и злобный оскал тетушки, которая не тетушка вовсе, а оборотень, что сейчас обернется зверем и воткнет в меня острые клыки…

Стук в окно, визг и звон разбившихся тарелок стали последней каплей. Я побледневшими руками вцепилась в столешницу, стараясь сохранить уплывающее сознание. Не то, чтобы я была излишне пуглива, но происходившее откровенно пугало.

— Айра, ну что ты, в самом деле, — возмутилась тетушка.

— Патронесса, там белая голубка убилась. Опять. Кошмар-то какой.

Посудомойки заохали, помощницы кухарки и вовсе с кухни убежали.

— Что значит… опять?

На глазах девушки выступили слезы. Она прикрыла рот дрожащей ладошкой и тихо всхлипывала.

— Тетушка. Что здесь происходит? — решительно поднялась. Решимость всегда берет страх под контроль. — Я вижу, что от меня что-то скрывают, но зачем? Тайное, рано или поздно, становится явным.