Ренегат

Мимолетно вспоминая частые походы за Дугу, поражаюсь, какие расстояния проделывала за день и как долго бегала, не поддаваясь малейшей устали. Я проходила десятки километров, и лишь по возвращению домой удивленно осознавала, что нисколько не утомлялась. Но сейчас я быстро выдыхаюсь, и постепенно, мимо своей воли, сбрасываю темп. Ноги болят и вязнут, а ветки царапают лицо. Видимо, я не полностью восстановилась после вчерашнего, безжалостного начала испытания. И ко всему, воздух так и не прогрелся, и я задыхаюсь из-за его тяжеловесной сырости. Но останавливаться нельзя, необходимо оторваться, уйти, как можно дальше и придумать, что делать потом, ведь погоня не может продолжаться вечно. Мы будем наматывать круги, пока я не устану, и охотник не нагонит. Но я не хочу умирать. Никто не хочет умирать, когда еще тлеет надежда на другую жизнь. Значит, я должна его побороть.

Я не раз оказывалась на волоску от смерти. Так, что ясно понимаю, что опасности как и решительной схватки с охотником не избежать; оружия не найти и самой не сделать, потому что это занятие требует много времени, которого у меня нет.

Останавливаюсь. Я пристойно отдалилась от послужившего неудобным ночлегом логовища, но густая роща не заканчивается. Окрест возвышаются разнообразные деревья и половина из них мне неизвестны, будто я незаметно попала в другую, неизвестную чащобу.

Не знаю как долго я бегу, но, из-за продолжительной и непрерывной беготни, все ярче проясняется одолевающая усталость. Вот бы чем-то подкрепиться, но возможности искать завтрак, а тем более его добывать, — нет. А воды я бы выпила, пила бы пока не лопнула, потому что во рту пересохло, как в пустыне. Поднимаю голову, прислушиваясь к пению птиц, и сквозь кроны деревьев вижу кусочки затянутого тучами неба. Сколько неслась — не заметила ни одного хорошего места, чтобы спрятаться на случай если пойдет дождь. Но будет вода — будет что пить.

Услышав, что охотник (убеждена, что это он) стремительно подступает, со скоростью вихря пускаюсь в скоростной бег.

Смешанный лес меняется, а местность идет под уклон. Не осмелившись спускаться в широкий пологий овраг, продолжаю двигаться поверху. А вдруг внизу трясина, или что-то вроде этого? Вот залезу в болотную топь и не смогу выкарабкаться, буду беспомощно, как перевернувшийся таракан молотит лапами, барахтаться, пытаясь спастись, а все без толку. И никто мне не поможет, ибо вокруг не видно ни одной души.

На бегу замечаю хорошо пристроенные ловушки и подавляю внезапное желание заманить в них охотника: я буду рисковать собственной жизнью, и вряд ли отчаянный риск себя всецело оправдает. Охотником руководят и, скорее всего, его предупредят о вероятной опасности.

Чтобы перевести дух, задерживаюсь у толстого дерева. Куда бежать? Где найти надежное место, чтобы переждать рыскающего врага?

Втягивая немного утреннего воздуха, слышу одинокий выстрел. Содрогаюсь — задевая листья, пуля со свистящим звуком пролетает возле моего уха. Чуть-чуть левее — и в нем бы появилась еще одна дырка, лишняя. Вскакиваю, как ошпаренная. Охотник догнал меня! Он двигается намного быстрее, чем я ожидала.

Неотстающий, надоедливый и крайне опасный противник снова палит из винтовки. Инстинктивно нагибаюсь, и очередная смертельная пуля застревает в дереве, возле которого я промчалась две секунды назад. Погоня никогда не закончится: мы будем гоняться по лесу, пока один из нас не сдастся. Но я не могу пасть, ведь я обещала Люку выжить и не могу нарушить данное ему обещание. Но когда-нибудь я смертельно выдохнусь, не смогу и шага ступить. Что тогда?

Отчетливо понимаю, что нельзя выжить, не победив того, кто являет собою серьезную угрозу твоему существованию. А так же, что нельзя выжить, не причинив никому вреда. Думаю, надо покончить с присланным врагом. Я дралась с Хонором Триксом, который был втрое больше меня и состоял из стальных мышц. Но я победила. Я смогла! А преследователь всего лишь на голову выше меня… Это же малость!

Сперва для схватки нужно подобрать идеальный участок, где я смогу притаиться и незаметно напасть. Но что делать, когда вокруг нет ни одной подходящей площадки? И куда ни глянь везде полным-полно сломанных зазубренных веток, очень острых. Если я отниму у охотника винтовку — надеюсь, что это произойдет — он воспользуется ими и проткнет мне глаз или шею. Так, что этот вариант мне не подходит.

Непримиримый преследователь снова стреляет. Бросаюсь наутек. Спотыкаюсь, падаю, встаю и продолжаю двигаться. Вдруг с ужасом осознаю: лес скоропостижно заканчивается и впереди стоит всего лишь десяток разлапистых деревьев, раскинувшиеся кусты и зеленит широкая поляна. Вдруг накатывает противоестественная растерянность, но привычной скорости не сбавляю, ибо вражеские пули свистят, как постушья свирель, и, как дротики, застревают в ветхих стволах.