Читаем Ренессанс. У истоков современности полностью

Этот отрывок отражает больше, чем горе коровы, лишившейся теленка; он обращает наше внимание на жестокость и губительность религии, в данном случае по отношению к животным. Культ приношения в жертву живого существа, бессмысленный, искусственный и варварский, противопоставляется естественным, природным ценностям – не только способности матери узнать свое дитя, но и любви, которая побуждает искать его. Животные – не бессловесные твари, «запрограммированные» на то, чтобы заботиться о своем потомстве. Они тоже испытывают эмоции. И каждое животное имеет свою индивидуальность.

10.  …вам может прийти мысль…

Иль у кого же тогда не спирает дыхания ужас

Пред божеством, у кого не сжимаются члены в испуге,

Как содрогнется земля, опаленная страшным ударом

Молнии, а небо кругом огласят громовые раскаты?

(5:1218–1221)

11.  Сладко, когда на просторах морских…На эту тему небольшую, но очень занимательную книгу написал Ханс Блюменберг: Hans Blumenberg, Shipwreck with Spectator: Paradigm of a Metaphor for Existence, trans. Steven Rendall (Cambridge, MA: MIT Press, 1997). Он делает вывод, что за минувшие столетия стороннему наблюдателю пришлось осознать: все мы находимся на этом корабле.

12.  «…самым ярким изображением полового акта…»A. Norman Jeffares, W.B. Yeats: Man and Poet, 2nd edn. (London: Routledge & Kegan Paul, 1962), p. 267, цитируется Дэвидом Хопкинсом: David Hopkins, «The English Voices of Lucretius from Lucy Hutchinson to John Mason Good»: The Cambridge Companion to Lucretius, p. 266. Ниже приводится перевод данного отрывка, исполненный Драйденом:

When Love its utmost vigor does imploy,

Ev’n then, ‘tis but a restless wandring joy:

Nor knows the Lover, in that wild excess,

With hands or eyes, what first he would possess:

But strains at all; and fast’ning where he strains,

Too closely presses with his frantic pains,

With biting kisses hurts the twining fair,

Which shows his joys imperfect, unsincere.

(I.414)

Нам это слово «unsincere» может показаться странным, но это латинизм. Sincerusна латыни означает «чистый», «подлинный», «настоящий», и Лукреций просто пишет, что ярость страсти возникает из-за того, что наслаждение влюбленных неподлинное: quia non est pura voluptas(4:1081).

13.  …внимание на ненасытности сексуального вожделения…

Как постоянно во сне, когда жаждущий хочет напиться

И не находит воды, чтобы унять свою жгучую жажду,

Ловит он призрак ручья, но напрасны труды

и старанья:

Даже и в волнах реки он пьет, но напиться не может, —

Так и Венера в любви только призраком дразнит

влюбленных:

Не в состояньи они, созерцая, насытиться телом,

Выжать они ничего из нежного тела не могут,

Тщетно руками скользя по нему в безнадежных

исканьях.

(4:1097–1104)

14.  И, наконец, уже слившися…Ниже дается перевод этого отрывка в прозе Смита: «И наконец, влюбленные сомкнулись чреслами, пылая жаром юности; их томит сладостное предчувствие экстаза; Венерино семя уже готово оросить женское лоно; они жадно вжимаются друг в друга, дышат тяжко, сливаясь ртами и слюною и впиваясь зубами в губы. Но тщетно все, не могут они ни выжать ничего из любимого тела, не войти в него полностью, ни сплавиться с ним. Видно, что хотят они этого безумно, терзаясь страстью в оковах Венеры, пока их тела не начинают слабеть и вянуть, изнуренные бурей экстаза».

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука