Репатриация на чужбину

А ужин, в конце концов, пригорел. Да и где ж ему уберечься, когда подвешенные моими дебильными откровениями мужики думают лишь об одном: как бы ни о чём не думать? А ведь о чтении мыслей упомянуто не было: ни словом, ни намёком. И вот, как вот с этим жить прикажете? Я вообще-то нормальная? Какого дьявола язык распустила? Вот и перетираю теперь зубами высушенное мясо с привкусом горелой древесины. Да и с опекунами поцапалась. Ещё Куха разочаровала. А Керку дала повод насмешничать. В результате со мной никто не разговаривает, хотя с Вотумом общий язык все нашли моментально. И не враг он уже подлый, и Кух лезет к нему лизаться. И Керк слушает его военные байки с таким вниманием, будто перед ним распахиваются сумасшедшие тайны мироздания, а не подноготная солдатского быта. Весьма, кстати, скабрезного.

И никто даже не заметил, что я – беззащитная – совершенно позабыла о своих ножичках в сапогах. А так вдумчиво готовилась. Кстати, а ведь почти совсем не испугалась – и как это понимать? Зрелая душа деградирует в направлении бестолковой юности тела? Или я настолько ограниченная, что осознать опасность способна только через полученные оплеухи? А планируемые, абстрактные подзатыльники мне не по мозгам? Я что, тупая? Обидеться не успела – заснула.

Глава 6

В которой я вновь себя показала...

И поделом

Всю жизнь сама себе завидовала: как бы меня не обижали на сон грядущий, до конца обидеться не успею – засну. И утро, вопреки ожиданиям недоверчивого большинства, начнёт жизнь с чистого листа, а я с лёгким сердцем пристроюсь ему в хвост. Валяясь на своей шикарной кушетке, я с наслаждением прислушивалась, как Вотум трудился на облучке. И что-то там втирал Керку с Эпоной о своих неоднозначных заковыристых подвигах. Тотчас вспомнила, что и я теперь убийца. Сама собой припомнилась подходящая оправдательная речь Шарлотты Бронте. Дескать, наносимый нам без малейшей причины удар мы всенепременно должны отпотчевать самым сильным ударом, на какой способны. Землячка моего безвинно покинутого супруга права: тот, кто нас ударил первым, должен на всю жизнь закаяться поднимать на нас руку. А то ведь ему может и понравиться.

Затылок заныл, жалобясь, что его вконец отлежали – я села. В просвете между крышей фургона и плечами Вотума разглядела плечо Сарга и Куха. Опекуны зондировали лес, о чём-то треща – и как друг дружку понимают? На меня ноль внимания: подопечное тело в целости, на привязи, и то дело. От скуки принялась шерудить в комодище, инспектируя свои богатства. В подпол не полезла – его напичкали в моем присутствии. Среди прочего, натолкнулась на сумочку до отказа набитую золотыми кругляшами – по местным меркам, нешуточное богатство. Накатило жгучее желание приодеть своих молодцов. Негоже позорить меня обносками. Тут же паровозом прицепилась мысль всучить золото им: за пазухой моих головорезов целей будет.

Вторую мою идею Сарг принял благосклонно – та не шла вразрез с его работой опекуна. Первая вызвала у всех троих скептические ухмылки. И грозное предложение заподозрить в них бродяг, адресованное всему белому свету. Правда, активно возбухать мужики не решились, внутренне готовясь дать отпор каждому кружавчику, которым я решу взнуздать их атлетические шеи. Ребята, я нормальная! И терпеть не могу разводить скандалы на пустом месте.

– Одевайтесь сами, где хотите, – терпеливо внушала я Саргу, облокотившись о спину Вотума. – И во что хотите, лишь бы выглядело прилично. Поверьте опытной пожилой женщине: богатый костюм снимает половину проблем с чиновниками и стражами порядка.

– Пожилой? – обернулся гарцующий впереди Алесар.

Сарг, трусящий рядом с крузаком, переглянулся с Вотумом – насмешкой тут и не пахло. Они зацепились за мои слова, выискивая в них следы новых секретов таинственного Ордена.

– А сколько вам лет, Сиятельная? – осторожно колупнул оболочку тайны экс-бандит.

– Много, – отмахнулась я. – Вернёмся к нашей теме.

– Как ловить на нашу шикарную одёжку воров? – Саргу почти удалось скрыть издёвку.

– От воров как-нибудь отобьётесь, – завуалировала я свою. – Не претендую на замену мечей лютнями. Или церемониальными жезлами. И не рассчитываю встретить придурка, что примет вас за благопристойных купцов. Рожами не вышли.

– Госпожа права, – неожиданно поддержал меня Вотум, оглядывая свою обдергайку. – Как-то не вяжется моё тряпьё с её высоким положением. Только вот денег у меня нет. А ваши – уж простите, Сиятельная – взять не могу. Не дело это для мужика на бабские... на ваши деньги себя украшать. Не привык я.

– На свои одевайся. Кто против? – фыркнула я ему в ухо. – В первом же приличном городке получишь своё жалованье, и вперёд. Но, только, чтоб сразу же, слышишь? – долбанула я кулачком по его спине.

– А жалованья мне сколько положите? – засомневался практичный вояка, знающий цену вещам.

Он долго впитывал озвученную цифру. Я даже вся затекла, провиснув между входом в своё логово и его спиной. Наконец, бедолага задумчиво покачал лохматой благоухающей головой и покаялся:

– Не стою я таких денег.