Репатриация на чужбину

К позднему ужину мои мужчины явились джентльменами, хоть куда. Никаких излишеств, но Сарг меня не подвёл. Явно дорогие чёрные рубахи. Полувоенные куртки – с иголочки. Сапоги по местным меркам шедевральные. Плащи, висящие на спинках стульев, из превосходной южной шерсти. Не поскупился мой опекун, не стал мелочиться. Как и не попытался сэкономить на еде – эти перекусы на пикниках меня лично достали. Поэтому в самый настоящий суп, напичканный свежей зеленью, я погрузилась, как в нирвану. Две миски вылакала единым махом и не треснула.

– А мы сомневались, – облегчённо выдохнул чистенький и подстриженный Вотум. – Подумали: какая ж это еда? Водичка с овощами, слитая с мяса. Толи дело жаркое там, или что посолидней.

Поудобней укладывая внутри вспухший желудок, я покосилась на распотрошённые блюда всё с тем же жареным мясом. Даже замутило слегка.

– И как решились на такое кощунство? – полюбопытствовала, отдуваясь.

– У Куха спросили, – совершенно серьёзно выдал нелепицу Алесар.

– И что он ответил? – медовым голоском мяукнула я.

– Пробежался по хозяйской кухне, – с трудом сдерживал ржач мальчишка. – Пошарил по котлам и жаровням. Тявкнул на это варево, мы и велели подать.

– Спасибо, радость моя, – промурлыкала я в сторону обожравшегося лайсака.

Тот не лежал – раздутым мешком висел на плече Сарга, притягивая насторожённые взгляды посетителей. Керк ему под стать – лапки на плече Алесара разъехались под вздувшимся брюшком. Сидит бедолажка, икает, головкой трясёт. А разноцветные глазки шарят по столу и вёе жрут, жрут, жрут. Короче, хорошо мы устроились, по-семейному: чистые, сытые, в обновках, и придраться не к чему. Мужики о чём-то деловито жужжат. Я жду, когда желудок пропустит через себя первое, и мысленно ковыряюсь в меню, выбирая второе.

Не мы это начали – просто кому-то скучно жилось в провинциальном городке со стопкой пожелтевших новостей. И этот кто-то, по местным понятиям, крут до полного изумления. Во всяком случае, этот амбал верил в свою репутацию. Гардероб полувоенный – по местным законам любой, кто, не будучи солдатом, нацепит военное обмундирование, кандидат в кандальники. Меч циклопический, болтается до самого пола, а пояс прямо-таки трещит от железа. Фирменная бровь грозовой тучей висит над глазами, источающими дивный аромат величавой угрозы. А в башке бездна самолюбования, замешанного на изрядном же страхе.

Притащил себя к нашему столу через силу, явно поспорив с каким-то недоброжелателем, взявшим его «на слабо». Назад дороги нет, потому как сверзится горемычный с какого-то здешнего пьедестала. И ведь все всё сразу же поняли! Так и оставили бы балбеса без сладкого, избегая мордобоя и шумихи. Как я, например, а я ведь нормальная. И дурака теперь от приличного человека отличаю не по повадкам, а телепатией по шевелению мозгов.

– Сарг, – попросила кротко и нежно, – не обращай внимания. Ты ведь умный человек, бывалый. Зачем тебе шкура этого дурака?

Не внял. И когда гора фальшивого великолепия домаршировала-таки до нашего стола, встретил её неласково. Тем более что промолчать агрессор не мог, а иначе, зачем и прогулялся?

– Сиятельная, – начал скабрезно, на разбеге. – Мои друзья почли бы за честь угостить Вас за нашим столом.

Ничего оскорбительного не прозвучало. Но подвёл формализм: Внимающую не всякий отважится пригласить отобедать вот так, запросто. Не принято это в местных кругах хоть и не преступно. Она просто проигнорирует невежу и всех делов. Но, ведь какая плюха воинской чести опекуна – ему такое проигнорировать просто не по силам. Дескать, дали тебе полномочия, а это не пустая формальность. А тут лезет к тебе мелкота несущественная, пигмей, на голом месте плешь! Каково это славному воину претерпевать от мелкотравчатой шантрапы? Сарг и не стал.

– Пошёл вон, – процедил сквозь зубы он, даже не взглянув.

И Алесар не упустил своего: глянул остро, презрительно. И Керк на его плече поддакнул. И Кух, с трудом разлепив глазки, шикнул пренебрежительно. Один Вотум – умница – закрыл глаза на выходку идиота, дабы не портить ужин милой его сердцу Внимающей. Бугай взъерепенился – тоже страдает непереносимостью адреналинового впрыска.

– Сиятельная! – щегольнул он высокомерием. – Неужели компания грубых вояк предпочтительней беседы с сыном владетельного аграта?

– С каким? – ласково уточнила я.

– Что значит: с каким? – с лязгом упала бровь куртуазного вторженца.

– Со старшим или с младшим?

– С младшим, – побагровел добрый молодец от незримой пощёчины.

– Предпочту.

– Что? – опять не дошло до узколобого.

– Предпочту компанию своих опекунов, – мягко намекнула я, – обществу любого аграта.

– Почему? – буркнул высокородный обалдуй.

– Потому, что так хочу, – свернула я дебаты.