Репатриация на чужбину

– У них есть гербовые аттестаты?! – ошарашенно провыл урядчик, вспотев в попытке завести остановившееся сердце.

– Вы их не предъявили? – не поняла я причин такой тупости, оглядываясь на Сарга.

Тот и бровью не повёл. Криво усмехнулся и вкрадчиво наябедничал:

– Предъявлять нечего. Нас обобрали ещё по дороге: оружие, наличный капитал и... Аттестаты, подписанные таном Руфеса Раутмаром Девятнадцатым, – с несказанным наслаждением закончил он.

Кто бы мог заподозрить в прямолинейном вояке столь иезуитские наклонности? Я бегло пробежалась по головам стражи и вычленила искомое:

– Ты, – моя рука выдвинулась в направлении крайнего справа. – У тебя ровно минута, чтобы вернуть похищенное. И не дай тебе боги уничтожить аттестаты тана Руфеса. Я не стану дожидаться его суда. За попранную волю патронессы Ордена Отражения ты будешь наказан Орденом.

– Так гласит закон, – подтвердил Сарг, явно примеряясь к броску.

Оговорюсь: о великих и ужасных чудесах, творимых моими товарками, по свету бродит немало басен. Кто-то сомневается, кто-то не слишком, кто-то верит свято и чтит. А многие не прочь приврать для красного словца. Но все, абсолютно все опасаются без нужды сердить нашу сестру. Потому, как никто точно не знает: чего от нас ожидать? Карусель страшных слухов – конкретики на грош.

Примерно всё это и кипело сейчас в ущербной подкорке тугодума-стражника с адекватной тягой к стяжательству. Признаться в краже, как водится, было страшней, чем следовать непроверенным слухам. Не проверенным на собственной шкуре – это требовалось подкорректировать, чем Сарг занялся незамедлительно. Признания текли из воришки на довольствии стражника прерывистым булькающим потоком. Кое-кто из присутствующих даже присел на корточки, дабы лучше расслышать сбивчивую исповедь – стоя, трудновато понять того, кто корчится у тебя под ногами, собирая пыль.

Аграт приседать не стал – порода не та. Как человек вполне здравый, он оценил доказательства беззаконного наезда на Орден Отражения. И заодно попрания воли тана Руфеса. А также перспективы подхватить бациллу бесчестия от своего младшенького паскудника – смерть для местных баронов была куда, как предпочтительней. Этот мир гораздо беспощадней, жесточе к владетелям земель и судеб, чем мой собственный. Здесь каждый аграт мог лишиться наследственных имений по обвинению в бесчестье. В любой момент. Гордыня, воинственное сопротивление, самодовольство – весь этот немалый багаж нескольких поколений дворянской фамилии ушел водой в песок. Пришибленный мозг аграта лихорадочно метался в поисках выхода.

По натуре совершенно не мстительна. Я действительно нормальная. Мне обещали, будто на этих землях таких, как я, встречают почётом и уважением – накося выкуси! В первом же захолустном городишке на Внимающую наехал первый же сынок заштатного барона. И мне пришлось отвоёвывать свои права, что не слишком-то вдохновляет. Естественно, предпочтительней, чтобы папаша-аграт просто принёс извинения. Я бы моментально всех простила, и мы разошлись бы, забыв друг о друге на века.

Но, он упёрся намертво, а за гордыню приходится платить. Она для всех без исключения обходится дороже всего. Я дала ему время одуматься – он потратил его впустую, накручивая себя ещё больше. Я предоставила ему шанс вывернуться из неблаговидной истории с честью – он профукал его с неподражаемой лёгкостью. То ли привык грести последние шансы лопатой, уверившись в своей вседозволенности, то ли просто дурак. А репутацию Ордена требовалось блюсти. Тем более что девки сидят под крышей родной цитадели, а я шляюсь по белому свету в поисках ненужных мне, в принципе, вещей. И уродливую побродяжку всякий может обидеть – а вот хрен вам! Что там у нас, у орденоносных с чёрными метками? Как это меня учила Шарли?

– Орден Отражения всегда выступал против всяческого насилия, – замогильным голосом напомнила я присутствующим. – И я не стану нарушать его устоев. Все останется таким, как оно есть. Орден не прибегнет к обвинениям перед таном Руфеса, – цитировала я зазубренную формулу проклятья. – Орден Отражения в лице Внимающей именем Ксейя, лишает своего благословения тебя, аграт, и твою кровь, – барон всё понял и спал с лица. – Я накладываю на тебя тёмную стигму Ордена. И пусть боги сами покарают тебя своей волей в свой час. В лице Ордена Отражения ты лишаешься защиты, на которую имеет право всяк живущий. Ты не увидишь боле нашего лица, и мы не желаем видеть твоего.