Репатриация на чужбину

И кто только придумал столь помпезный ритуал? То ли дело: проклинаю! И всех делов. А тут развезли по трём улицам с пятью переулками – даже моих штопанных-перештопанных жизнью вояк пробрало. Собрались молча, единым махом. Мужики стыдились своей подростковой выходки и сумрачно рычали на всех вокруг. Думается мне, клялись себе самыми страшными клятвами: больше ни-ни! Переживали: не увяжется ли за нами проклятый аграт со своими холопами? Чего ему терять-то? Ведь всему миру известно: коли Внимающие приклеят свою метку, так лезь в петлю сразу, без проволочек. День ли пройдёт, год ли, да хоть десять – твои дела покатятся под гору. Всего лишишься, прежде чем сам сыграешь в погребальный костёр. Причем тот, в который швыряют всех безымянных, бессемейных бродяг и преступников, сгнивших на каторге. А сам Орден палец о палец не ударит, дабы поторопить события – невместно ему руки о тебя пачкать. На то боги у народа имеются – они тебя и допекут.

Короче, аграт при таком раскладе может решиться на что угодно – прецеденты случались. И потому увозили меня в большой спешке, пока я ещё чего не выкинула.

Глава 7

В которой я показала себя в третий раз...

И осталась с прибытком

Женщины отрицательно реагирую на тех, кто уволакивает их с места событий в большой спешке. Как какую-то воровку, честное слово! Пока я ещё чего не выкинула. А у меня и в мыслях не было. Нет, в том, что маленький человек должен быть крепким, выживая среди больших, Маргарет Митчелл абсолютно права – не поспоришь. Я сама «за», и преотлично натренирована уносить ноги. Но, ведь не с меня всё началось! Вот только память людская не хранит те подвиги, что выставляют нас дураками. И мои мужики не исключение. Сердятся на меня всем коллективом совокупно, мол, трое суток в пути, а на каждом шагу спотыкаемся. Можно подумать, сами они путешествуют где-то в стороне от меня, и на их горизонте уже маячит финишная ленточка.

До самого вечера я торчала в крузаке, выбравшись лишь пару раз по нужде. Ела тут же, игнорируя многозначительные диалоги за бортом – эти гангстеры неприкрыто намекали на распирающую их потребность извиниться. Я злобно шипела на Куха с Керком, периодически нарушающих границы моего заточения. Благоволила только Эпоне, да и то мысленно. По настоящему обижалась где-то первый километр пути, а всё остальное время дрессировала личный состав.

Чтобы убить скуку, решила расчертить дурацкую таблицу, в которую нужно заносить дурное и полезное в окружающей тебя среде. Дошла до цифры четыре в обоих направления, а после долго чертыхалась, оттирая с пальцев опрокинутые чернила. Таблицу залило чёрным наводнением почти полностью, заодно утопив и мой зряшный порыв. Сколько не систематизируй, вывод один: мне эта новая жизнь, как встала поперёк горла, так там и застряла. Каждый день что-то делаю, куда-то еду. Доеду и там стану что-то делать. А энтузиазма – ноль. И любопытства ни в одной серой клеточке. К тому же я дико устала в своём новом телепатирующем мышлении, от которого пестрит и в мозгах, и в глазах. Устала всё узнавать наперёд, лишённая потребности в длительном вдумчивом наблюдении за людскими повадками. Мне даже вопросы неинтересно задавать – пропадает всякий позыв к межличностному общению. Внутриличностное же неизменно скатывается к самокопаниям.

– Сиятельная! – суровым тоном призвал снаружи Сарг.

Моя задержка не была рисовкой. Я так отлежала свои мослы, что не сразу добралась до выхода в конце фургона. И вывалилась наружу, не справившись с окаменевшими коленками. Сарга трудно застать врасплох, что и спасло меня от аварии. Опустив на землю скрученное в десяток узлов тельце, он подозрительно осмотрел меня с ног до головы.

– Ничего не болит, – тотчас отсекла я дебаты о здоровье Внимающей. – Чего встали?

– Солнце садится, – указал воин на пропадение в моих мозгах. – Будем устраиваться на ночлег.

– Так устраивайтесь. Я-то тебе зачем? Некому путаться под ногами? Так Куха позови.

– Зачем? – подивился Сарг, принимая из фургона моё барахло, выгружаемое Вотумом. – Он же всё равно не услышит.

Только тут я разглядела место стоянки: очередная поляна. Окружающие её колонны стволов мгновенно напомнили о моей любимой родине – Сибири. Натуральная тайга с умеренно захламлённым подлеском. Я тотчас умилилась и разнюнилась. Плюхнулась на сооружённое ложе, скаталась в комок и принялась жалеть себя напропалую. Хватило меня ненадолго, но и менять занятие не тянуло. Костёр трещал, мужики, насыщаясь, гудели о своём. Эпона с коллегами хрустели чем-то аппетитным, чавкали и фыркали. Спать – в четвертый раз на сегодня – категорически не хотелось, и я заскучала. Ждала свою живность: авось повеселят, а то и притащат чего-нибудь затейливое. И они притащили!