Репетиция конца света

Всякая Золушка – девушка из области – верит, что однажды перед ней возникнет этакая городская фея-крестная и взмахнет волшебной палочкой, после чего тыква (на Нижегородчине, кстати сказать, тыкву называют тебекой) превратится в «Мерседес», на худой конец – побитую «Волгу», разношенные туфли от кооператора-армянина – в продукцию из только что открытого на Покровке ослепительного магазина «Ле Монти», а женатый принц немедленно разведется с осточертевшей ему принцессой, чтобы вступить в законный брак с Золушкой. Но если принца после развода лишат престола и разжалуют в свинопасы, это будет совершенно другая сказка!

Любу так и затрясло. А что, если Нелька тоже безумно понравилась Олегу? Если они влюбились друг в друга? Если сговорились ударить Любу ее же оружием? Если Олег захочет сохранить и Нельку, и не разводиться?

Ну и пусть.

А если... она вдруг вспомнила читанную недавно в газете статью про то, как сердобольная жена поселила у себя молоденькую родственницу, а та сначала влезла в постель к хозяину, а потом... потом они накормили несчастную хозяйку грибной жарехой, после которой та скончалась в мучениях. Изобличили преступников только чудом: следствию показалось подозрительным то, что ела грибы только хозяйка, а не муж, который их собирал, и не родственница, которая их жарила.

На дворе, правда, апрель, грибов сейчас нету. И все же Любу продолжало трясти от ужаса. Только теперь она поняла, что авария оказала влияние не только на психику Олега. Наверняка она и сама спятила, если выдумала всю эту историю с хромоногой любовницей. Конечно, когда по твоему телу что ни ночь водят отточенным скальпелем, спятишь поневоле! И все же...

Что она наделала! Да она же сама себе яму вырыла!

Страшные картины собственной грядущей гибели роились в ее воображении. Словно лопнули какие-то путы, которые сдерживали напряженное, болезненное сознание, и теперь Люба уже не видела просвета, не видела впереди вообще ничего, кроме скорой смерти. Причем мучительной!

Ей было страшно, страшно до ужаса. Забилась в уголок в прихожей, прижала руки ко рту, сдерживая крик, – и кое-как, невероятным усилием справилась с собой.

Выпрямилась, ощущая, что вся взмокла и в то же время дрожит от холода. Мучительно захотелось забраться в ванну, согреться, помыться, но ванна была занята: там сидела Нелька. Любовница ее мужа, которая скоро вместе с ним...

Чувствуя, что ужас опять накатывает на сознание, Люба бросилась на кухню, схватила что-то круглое, вцепилась в него, принялась крутить, поворачивать... Точно так же она год назад повернула рулевое колесо «Волги». Повернула бы чуток сильнее – и Олега бы не было на свете. Тогда все деньги от перепуганного папаши получила бы она. И не возникло бы никаких проблем...

Кстати, почему ей только сейчас пришло это в голову? А вдруг Олег не испугался бы скандала? Бросил бы свою администрацию и жил бы – кум королю – на проценты с капитала, как нормальный буржуй? Кажется, они называются рантье... Вместе с рантихой своей новой по имени Нелька. Или рантьехой? Да какая разница! И не факт, что он отдал бы квартиру Любе, скорее всего, разменял бы ее, и это Любе пришлось бы ютиться на окраине Сормова!

Если подумать трезво, отбросив всякие безумные фантазии, есть только один способ сохранить за собой квартиру и получить деньги. Когда умирает муж, ему наследует жена. Вот он, этот способ. И нечего больше голову ломать!

Щелкнула задвижка в ванной – вышла Нелька. И воровато шмыгнула в комнату, в очередной раз железно подтвердив все Любины самые тягостные подозрения.

Идти мыться, когда там еще воняло Нелькой, не хотелось. Люба поставила на газ чайник и задумчиво уставилась в окно.

Она даже не могла выбрать сейчас, от кого больше ей хочется избавиться: от Нельки или от Олега. Смерть Олега принесет ей больше пользы. Зато смерть Нельки – не в пример больше удовольствия!

Да что тут выбирать? Надо соединить приятное с полезным, вот и все.

А как это сделать! Не ждать же, в самом деле, пока грибочки подрастут?..

***

Говорят, женщина любит ушами. Если это в самом деле так, значит, любви Алене в этот вечер не обломилось, потому что Влад практически все время молчал, только один раз шепнул:

– Скажи, как ты хочешь? Как тебе лучше?

Но Алена только сердито повозила головой по подушке – и задвигалась в таком темпе, что профессиональный альтруизм Влада мгновенно сменился чистейшим эгоизмом. Этого она и хотела – чтобы все поскорей прекратилось. Однако Влад, кончив сам, не отпустил ее, прежде чем не заставил испытать то, ради чего женщины и оставляли свои деньги в этом заведении. А поскольку это произошло чуть ли не против воли Алены и не самым привычным для нее способом, ощущение оказалось новым и, чего греха таить, весьма острым.