Репо

— Еда, — сказал он, хлопнув дверью. — Репо обычно держит нас с запасом. Не знаю, какого хрена он там натворил. — Кроме того, что трахал меня без остановки, больше ничего. — Возьми это, — сказал он, доставая из кармана пачку наличных, которая, судя по сотне, в которую она была завернута, составляла огромную сумму денег. — И это, — добавил он и передал мне ключи. — Это от Эксплорер (прим.перев.: Ford Explorer — кроссовер). Тебе нужно будет место в багажнике для сумок. И никакого девчачьего дерьма. Возьми то дерьмо, которое обычно находишь в холодильнике.

— Хорошо. Сделаю.

Я даже не колебалась.

Я должна была колебаться.

Потому что Кей очень четко говорил о том, чтобы не покидать комплекс, особенно в одиночку.

Все было хорошо.

Я пошла в супермаркет. Я закупила основные овощи, которые всегда нравились мне, а также: яйца, йогурт, соусы, чипсы и неприличное количество мяса на ужин. Я заплатила деньгами Рейна, которые были сотнями в этой пачке. Очевидно, торговля оружием была весьма прибыльной.

Я была на полпути к комплексу, остановившись в пробке у бензоколонки и заглушив двигатель.

Именно тогда все пошло к черту.

Потому что перед баром Чаза было то, что я никогда не могла себе представить, независимо от того, насколько сильно мой мозг склонялся к паранойе.

Там, поджариваясь на летней жаре, сидел Лось.

Я не представляла, что он просто сбежит с побережья Навесинк после своего позорного изгнания, и, будучи изолированной в комплексе, у меня было очень мало причин когда-либо сталкиваться с ним.

Но не Лось вызвал у меня такое чувство, будто я могу испортить блевотиной действительно красивый кожаный салон внедорожника Рейна. Это было то, с кем он был.

Он был с Виктором.

Виктор, который, несмотря на то, что на улице было около ста градусов, был в одном из своих дорогих костюмов и выглядел совершенно равнодушным к жаре.

Я опустилась на свое место, протянув руку, чтобы быстро завязать свои характерные фиолетовые волосы, надеясь, что, если они случайно посмотрят, это будет менее заметно, если их откинуть назад. Мое сердце тяжело колотилось в груди, желудок болезненно скрутило, когда я нащупала телефон.

— Центр боксерской подготовки К.С.И., — сказала бодрая секретарша в трубку после второго гудка.

— Вермонт. Сбегаю, — заявила я, вешая трубку и вытирая потные ладони о штаны. Она знала, что это значит. Она передаст это Кею.

Сбежать означало выбраться. Это означало, что дерьмо попало в вентилятор, и мне нужно было бежать.

Это означало, что Кей должен будет заняться выяснением следующего шага для меня.

Меня затошнило, когда полицейские, наконец, начали размахивать жезлом движения вперед. Я повернула голову в сторону, несмотря на то, что все во мне кричало, чтобы я следила за ними, чтобы увидеть, заметили ли они меня, чтобы увидеть, собираются ли они следовать за мной. Я свернула с главной улицы, которая вела к комплексу, и свернула на боковую улицу, которая приведет меня к железнодорожной станции.

Видите ли, это тоже было частью моего обучения. Я изучила улицы побережья Навесинк. Я изучила карты. Я узнала, куда можно убежать, чтобы исчезнуть, если за мной погонятся. Я выяснила, где находятся паромная, автобусная и железнодорожная станции. Я запомнила номера двух таксомоторных компаний. Когда я впервые приехала на побережье Навесинк, мне пришлось пройти все пешком, а затем бегать по улицам с Кеем по телефону, расспрашивающего меня о том, какая следующая улица, какие перекрестки, пока он не убедился, что я могу ориентироваться по ним даже в ситуации жизни или смерти.

Поэтому я поехала на вокзал на автопилоте, припарковалась на стоянке, оплатила квитанцию, затем подошла к автоматическому билетному автомату и села на первый поезд, который доставит меня на станцию, которая оттуда доставит меня в Филадельфию, где будет находиться моя сумка. Я сунула руку в карман, схватила телефон, стерла с него отпечатки пальцев, раздавила его ботинком, а затем выбросила.

Телефоны были опасны по нескольким причинам. Во-первых, потому, что, несмотря на распространенное заблуждение, они полностью могут быть обнаружены, если кто-то узнает номер. И во-вторых, из-за журнала вызовов, который вел обратно к Кею.

Так что следующие два этапа моего путешествия я буду делать это в полном одиночестве.

У меня ничего не было. Буквально ничего, кроме денег, которые дал мне Рейн. Я стащила из багажника бутылку воды и пару батончиков, а затем заперла машину с ключами внутри. Они найдут ее. Когда они пойдут за мной. Я прикинула, что у меня есть, может быть, два часа до того, как это произойдет.

Скручивания в животе было достаточно, чтобы заставить меня на секунду наклониться вперед, втягивая воздух. Репо будет беспокоиться. Он будет гадать, что все это значит. Он будет искать меня. Что он подумает о внедорожнике, припаркованном на стоянке у железнодорожного вокзала, со всеми продуктами внутри, вместе с ключами, с уплаченной квитанцией за парковку, чтобы его не отбуксировали?

Подумает ли он, что я только что… добровольно ушла?

Узнает ли он о большем?