Репортаж из морга

Анни не приходит на суд над своим мужем в Сенте в январе 2017 года. Ее сын тоже не явился: выпущенный под залог несколькими месяцами ранее, он покончил жизнь самоубийством. Таким образом, Альфред пребывает на скамье подсудимых в одиночестве. Его обвиняют в насилии над человеком в уязвимом положении и в изнасиловании.

Я вижу 74-летнего здоровяка с суровым взглядом, седые волосы зачесаны назад. Он сидит, слегка подавшись вперед, словно готовый к бою.

– Почему вы женились на ней?

– Она была хорошей хозяйкой.

– Вы были влюблены?

– Конечно, раз уж мы поженились.

– Вы ее насиловали?

– Нет, она моя жена. Невозможно изнасиловать собственную жену.

Ни малейшего сомнения в себе. Он даже заявляет психологу: «Я не виню ее и не держу на нее зла». Вот уж спасибо!

Отвечая на вопросы, он клянется, что никогда не бил Анни и не принуждал ее к сексу. Председатель настаивает.

– Вы уверены, что она всегда была согласна?

– Да-да… Иногда. Ну, я ее не спрашивал.

Он предпочитает говорить о своей работе: сорок три года напряженного труда в лесных питомниках, ни дня прогула. Его единственная гордость.

Мое выступление длится недолго. Я подтверждаю то, что изложил в своем экспертном заключении, а именно ущерб физическому и психическому состоянию жертвы в связи с насилием.

В конце концов, тот, кого местная пресса окрестила «домашним тираном из Монтанбефа», в общих чертах признает избиения и принуждение к интимной связи.

– Но она же моя жена, это не изнасилование.

– Месье, на дворе не 1810 год. Уже больше тридцати лет принуждение жены к сексу считается изнасилованием.

– Да, да…

Приговор: одиннадцать лет лишения свободы.

С помощью медперсонала Анни подала на развод и ныне проводит свои дни спокойно, вдали от шума и ярости мира, в своей комнате в доме престарелых Ла-Рошфуко.

Содом в летнем домике

Мой сегодняшний пациент – настоящий богатырь. Ему за сорок, он атлетичен, центнер мышц на 180 сантиметров роста. Амбал. Жена нашла его рано утром мертвым, распростертым на кровати в летнем домике, который он сам построил на задворках сада. Он вел разнузданную бисексуальную жизнь и именно здесь встречался со своими партнерами-мужчинами, с которыми знакомился в интернете. Здесь его встречи не беспокоили супругу, которая смирилась с похождениями месье при условии, что все они происходили вне дома.

Обнаружив, что мужчина уже начал коченеть, врач скорой помощи смог только констатировать смерть и не провел никаких реанимационных мероприятий. Очень разумно: к чему притворство.

Врачу жена рассказала о бурной сексуальной жизни мужа, его знакомствах в интернете. Эта информация позволила предположить, что смерть может быть насильственной, и, поскольку дело касалось молодого человека, в свидетельстве о смерти врач поставил галочку в графе «судебно-медицинское препятствие», что и послужило основанием для расследования.

Жандармы приступили к работе очень быстро. Отследив сексуальных партнеров погибшего в интернете и социальных сетях, они опознали последнего гостя летнего домика, нашли его и допросили у него дома. На этом этапе расследования и речи не шло о заключении его под стражу. «У нас есть к вам несколько вопросов относительно М. Он скончался. Вы не знаете, у него не было проблем со здоровьем?»

Потрясенный этой новостью, ночной гость оказал следствию содействие. Все началось в роскошном баре, где они встретились и обильно выпили. Из бара они поехали к покойному (собираясь заняться сексом, естественно) в летний домик, где добавили еще (алкоголя). С учетом интересов и пристрастий обоих, они начали с взаимной фелляции, чтобы достичь эрекции. Затем хозяин домика лег на живот, подставив зад.

Партнер мог только смутно вспомнить несколько фраз погибшего: «Ты когда-нибудь спал с мертвецом? Трахни меня, я притворюсь мертвым».

Ему это нравилось: предлагать себя, притворяясь мертвым. По словам жены, он часто говорил: «Оргазм – это маленькая смерть. Я хотел бы умереть, наслаждаясь. Вот было бы круто! Умереть, как артист, на сцене…»

Желание исполнено, пусть и немного жутковатым образом. Если только не имел место другой сценарий: действительно ли он умер от удовольствия? Потому что между игрой в подчинение, садомазохизмом и жестоким насилием тонкая грань, и иногда все оборачивается плохо.

Здесь вступаю я: моя роль – проверить, действительно ли смерть наступила естественным путем, или имело место насилие. А если это смерть от естественных причин, то от каких? И уже встает другой вопрос: когда он умер? До, во время или после? Потому что существенно набравшийся активный партнер мог и не понять, что с хозяином домика что-то не в порядке. В конце концов, может оказаться, что, узнав о желаниях любителя наслаждений, гость добросовестно трудился уже над… мертвецом.