Репрессированный ещё до зачатия

– Какая вкусная картошка! Что значит, готовил товарищ мужчинчик. Я б так не смогла… Какой вы испорченный. Никак не реагируете на полуодетую женщину.

И ответить нечего.

– «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». Товарищ Пушкин. Я ни при чём. Хорошо, что за потерю пропуска сегодня не воспитывал. Там воспитывали, ещё дома… Так и перевоспитать можно. В смысле переборщить… Ты чего кусок на один глоток оставила хлеба?

– Ну не хочу. Не могу.

– Вот я не хочу тоже. Но съем его мужественно.

– Запей молоком.

– Я мысленно запил… Достаю пироги. Как в лучших домах Жмеринки!

– Да-а… – смеётся Галинка. – В Жмеринке поесть любят.

– Ну!.. Люба уходила. Радовалась?

– Да как сказать… Торчи здесь, решала б свои задачки, как сидела год, когда в институт готовилась. Там девочки не то, что у нас салажата. Тут она была самая старая, под сорок. Там Зотова начальница. Там посторонкой не займёшься. Сколько проходили мимо их открытой двери, сидит пишет. Под праздники мы скидывались по рубляшке. А она – мимо. Заявляла нам: «В ваших мероприятиях я не участвую!» А там отдала рубль на праздник.

– Тебе тоже рубль давать?

– Можешь и два. Куда ж я от коллектива? Как это ни странно, я всегда помню, что у меня дома есть муж… Я озорная была в детстве. Весело так было. В деревне недалеко от деда с бабкой жил мальчишка, на год старше меня. Мы с этим Саней озорничали… Не могу! С ним у его же деда горох зелёный воровали! Хата крайняя. За забором по траве прокрадёмся и нырь в огород. А нет войти через калитку да нарвать?

– Вот почему ты любишь горох!

– Мы играли под деревом на перевернутой лодке. За домом запчасти разные, сеялки-веялки… А один раз мы пошли с ним после сильного дождя с огромными чашками за грибами в траве. Не отходя от дома, представляешь, набрали!

Режет пирог:

– Яблоки сладкие-сладкие! – Нюхает. – Напоминает запах клубники, собранной в Гае у мамани в саду. Интересно, как запахи у нас долго живут в памяти… Как ты ешь сырое тесто?

– Отвечаю: зубками.

Выела она из отрезанного куска пирога яблоки, а остальное не ест:

– Яблоки растут в пирогах!

На кухне устоялый дух пирогов.

– То полгода был медовый месяц. А теперь, может, кликнем для разнообразности будни в гости?

– Я тебе, краснозобик, кликну! – погрозила Галинка кокетливым пальчиком.

– Ну давай ближайшие тридцать лет объявим медовым месяцем!

– Это лучше.

1 ноября 1976. Понедельник.

Любящая и любимая

Я спал плохо.

Проснулся часа в три и лежал думал.

Уже перед тем как встать задремал.

И приснилось…

С Галинкой едем куда-то. Вышли в Воронеже. Растерялись. Бегу на вокзал. К поезду. Нет нашего поезда. Идёт товарняк, пустые вагоны из-под глины. Носильщик: «Это на Ростов. Там мои специалисты». Поезд шёл медленно. Я не сел, остался…

– Мне тоже наснилось не знай и что.

– Ну, отстань ты одна в Воронеже, поехала б к моим? Ты помнишь адрес?

– Нижнедевицк, улица Воронежская, номер дома… Знаешь, не помню.

– Ути-ути, двадцать два! – даю подсказку. – Столько тебе будет, когда отстанешь.

– Откуда ты взял?

– Повезу я тебя к своим только будущим летом. Посчитай свои годы. Двадцать два!

– Точно… О! Упала вилка – придёт тётка.

– Уже вторая вилка упала, только ни одна тётка за утро не пожаловала. Скажи ещё приметы, чтоб я знал, к чему готовиться.

– Упала вилка – придёт тётка, упала ложка – тоже тётка, нож – дядька, маленькая ложка – ребятёночек… А у нас молоко есть?

– Нет. Вчера всё выпили.

– Вот молокоглоты!

Галинка бьёт яйца и оплёскивает ими вчерашнюю жареную картошку. Ударит по яйцу, толком ещё не разобьёт, понюхает.

– Ну что, – смеюсь, – слышно?

– Всё слышно.

Она ест.

Я веду эти записи на кухне. Сидим на одном стуле спинами друг к дружке.

Я поворачиваюсь. Глажу её локоть. Она:

– Что это?

– Это между перерывами…

Целую в обнажённое плечо.

– Это тоже между перерывами?

– Да. Ты ж там на работе не балуйся. У тебя дома штатный муж.

– Не буду.

Она опаздывает. Торопливо надевает шапочку, я ползаю у её ног и кремом чищу на ней пыльные чёрные сапоги.

– Ты тут ешь, – наказывает она. – Сделай, как я. В картошку набей яиц и поджарь. Ешь, котик…

– Мяу!

Есть в ней душа и есть чувство ко мне, и всё есть, что надо для любящей и любимой жены.

Раз в неделю я должен бывать в «Туристе», где состою на договоре вольным художником. Сегодня вторник – мой явочный день.

Если же нет в том особой нужды, можно и не ехать в редакцию, а лишь позвонить. Что я и сделал.

Трубку взяла моя непосредственная начальница Кириллиха.

Эк, как она сиганула:

– Сидишь! Ничего не делаешь!

– Почему? Я, Юль, сделал для командировки всё!

– Нет. Не всё. Тебе редактор дал задание разузнать положение с подготовкой туркадров во всей стране. А ты упёрся в один Ростов!

– Это задание давалось по принципу: знаешь дело в Ростове? Не надо! Давай про Омск. Есть Омск? Не надо, давай Калининград… Выходит, едешь писать про одну область, по телефону вызнавай, как обстоят дела во всех остальных местах? Не абсурд ли?

– Не абсурд. Звони и узнавай!

– Не вижу нужды. В одну статью всё не впихнёшь.