Репутация плохой девочки

Ведь Эван не одинок в своем беспокойстве. Я тоже ощущала, как медленно ускользаю от своего прежнего образа, как со временем изображение в зеркале становится все менее знакомым. Каждое утро я просыпаюсь одним человеком, затем трачу день, разрывая себя на части, продираясь на свет, будто высвобождаюсь из собственной кожи. А падаю на подушку в конце вечера совершенно другим человеком. В какой-то момент мне придется определиться со своей личностью, пока я не стала лишь оболочкой, шелухой, что сбрасывают на пол.

– Вот что я тебе скажу, – начинает Эван. – Больше никаких серьезных разговоров. Я чертовски скучал. И ты заслуживаешь того, чтобы отпраздновать новую работу. Так что доверься мне, я остановлю тебя от возвращения к старым привычкам, но… – его голос становится грубее, – не все привычки вредны. На сегодняшний вечер давай просто скажем «к черту все это» и хорошо проведем время.

Другими словами: «Давай притворимся, будто это старые добрые времена и мы все еще вместе. Больше никаких правил и границ. Просто прочувствуем момент и позволим своим желаниям руководить нами».

Это очень соблазнительное предложение. И, возможно, он застал меня как раз в том настроении, когда я готова согласиться.

– Заманчиво… – я замолкаю.

– Ой, да ладно. – Он закидывает руку мне на плечо и целует в макушку. – Что самое худшее может произойти?

– Так всегда говорят перед тем, как что-то случается.

Эван пожимает плечами, увлекая меня в сторону музыки и танцующих пар.

– Есть слова и похуже.

* * *

Несколько часов мы пребываем в своем собственном мире. Эван почти не танцует, больше стоит и взглядом снимает с меня одежду. Мой полупустой бокал потерялся где-то по пути. Я под кайфом от ощущений. Ткань прилипла к телу из-за влажности. Пот стекает по шее. Его руки находят обнаженную кожу на моем животе, на плечах. Губы прижимаются к моим волосам, к щеке, затем спускаются под подбородок, пока не встречаются с моими губами. Мы целуемся так, словно все смотрят. Хватаю его за рубашку и провожу коленом по его ноге, пока не вспоминаю, где мы находимся.

Это самое веселое, что я проделывала в одежде за долгое время. Мы делаем то, что делали всегда. Смеемся со своими друзьями и пинаем ногами песок. Горят лишь дрова в костре, и единственные мигающие огоньки исходят от пламени и камер мобильных телефонов. Лесоруб Джимми выбрал мишень для метания топора, и все делают ставки, пока мы по очереди бросаем топоры в вертикальную деревянную доску. На первый взгляд может показаться, что смешивать средневековое оружие и алкоголь – прямая дорога в неотложку, однако этой ночью пока что ничье самолюбие не пострадало.

– Ты должен попробовать, – убеждаю я Эвана. Учитывая, что он абсолютно трезв, никто не помешает ему попасть в цель.

Пока мы наблюдаем за очередным соревнованием, Эван обнимает меня за талию, поглаживая большим пальцем край моей рубашки. От этого соблазнительного прикосновения голова кружится сильнее, чем от любой выпивки.

– Что я получу, если выиграю? И не стесняйся быть настолько непристойной, насколько тебе захочется.

– Мое уважение и восхищение, – невозмутимо произношу я, к его полному унынию.

– М-м-хм, почти так же хорошо, как минет.

Когда Джимми спрашивает, кто будет следующим, Эван выходит на дорожку с топором в руках. Кто-то приводит Купера, чтобы он оценил. Ведь Эван Хартли с топором – это то еще убийственное зрелище.

Но тут толпу пугает пронзительный вой сирены. Музыка резко обрывается. В свете костра видно копа, бредущего по песку. Он выкрикивает приказы в рупор, заставляя всех, у кого есть приводы в полицию, скрыться в темноте.

– Вечеринка окончена, – объявляет он. – У вас есть три минуты, чтобы покинуть это место, или вы будете арестованы.

На долю секунды у меня появляется слабая надежда, что это Харрисон и он просто шутит. Но затем языки пламени от костра освещают лицо полицейского.

Помощник шерифа Рэндалл.

Ну естественно.

Эван кивает в сторону Купера. Затем, все еще сжимая топор в руке, Эван вместе с братом подходит к Рэндаллу, отмахнувшись от моей слабой попытки остановить его. Я уже ищу в кармане ключи, одновременно размышляя, позволит ли мне Мак пропустить пару рабочих дней, чтобы я могла уехать из города и перевезти Эвана через границу.

Словно разделяя мое пророческое видение, Мак подходит и берет меня за руку, и мы следуем за нашими мужчинами к месту спора.

– В чем дело? – спрашивает Купер, изо всех сил стараясь сдержать глубокое презрение в голосе, присущее Хартли в отношении полиции.

– Все должны уйти, – сообщает Рэндалл толпе.

– Это частная собственность, – парирует Эван без всякой сдержанности.

Я уверена: у него в мыслях мелькают сцены, на которых Рэндалл загоняет меня в угол в баре и пытается облапать. Эван сжимает в кулаке гладкую деревянную рукоятку топора.

– Ваша собственность заканчивается на границе травы. А песок – это общественный пляж, мальчик.