Рерих. Подлинная история русского Индианы Джонса

Петр Александрович Бадмаев скончался в заключении в Чесменском лагере в 1920 году. Однако, несмотря на негативное отношение части большевистского руководства к практике тибетской медицины, в СССР этот метод лечения продолжил практиковать его племянник Николай Николаевич Бадмаев. Причина его успеха заключалась в том, что в восточную фармакопею верил его пациент Максим Горький, а его мнение не обсуждалось. Николай Николаевич лечил и невестку Горького Надежду Алексеевну, и главу НКВД Генриха Ягоду, который часто бывал в доме писателя.

Овше Норзунов, ныне лама Лобсанг Доржи Мингиюр, кажется, долго не мог сидеть на одном месте. В январе 1935 года, в тот самый момент, когда Николай и Юрий Рерихи путешествовали по степям Китая, этот человек с несколькими личностями решил покинуть благословенную долину Кулу и распроститься с рериховским домом в Наггаре. Его отъезд поставил под угрозу труд Юрия Рериха, находившийся в работе – «Тибетско-санскритско-английский словарь». Мингиюр решил доработать лексикон самостоятельно, хотя изначально и делал его совместно с Юрием. Лама рассчитывал издать его в Калькутте, где в местном университете надеялся получить пост инструктора по тибетскому языку.

Узнав об этом поступке, Николай Константинович сокрушался: «Перечитывали письмо Е. И. Отметили все сообщенное Светиком[1224]. Неужели у ламы [Мингиюра] могла зародиться идея сделать свой словарь благодаря оплаченной ему работы Институтом [Урусвати]? Хорошо, что это предположение открылось и все вправилось на место. Взятые им книги, кажется, принадлежали Институту. Впрочем, вероятно, он считается в долгосрочном отпуску, и тогда многие соображения облегчаются»[1225].

Однако Юрий не видел повода для беспокойства: «Казус со словарем немного неожидан. Конечно, многого он один сделать не сможет»[1226]. В предисловии к вышедшему в СССР варианту словаря Юрия Николаевича сообщается: «Работа над рукописью была завершена автором в 1932–1933 гг., но в то время издана не была»[1227]. А «Основу рукописи Ю. Н. Рериха составляет лексика “Тибетско-английского словаря” С. Ч. Даса…»[1228]

Мингиюр сообщил позднее Елене Рерих, что самостоятельно он начал работать над словарем в марте 1935 года. Наверное, для него это тоже было делом жизни: его навыки в тибетском языке были неоспоримы, а практика превышала любые знания Юрия. С другой стороны, возможно, личина Мингиюра восторжествовала над личностью разведчика Овше Норзунова? Он ведь был не только конспиративным фотографом и советским «агентом 007». Он должен был завершить свой жизненный путь так же, как и его коллега в области филологии Сарат Чандра Дас, – «Тибетско-английским словарем».

Две личности – это удобно. В образе ламы Овше мог себе позволить совершенно другие характер, стратегии и цели. Научные достижения Мингиюра в итоге отчасти сравнимы с лаврами ученого и разведчика Гомбожаба Цыбикова, а вот Овше Норзунов на фоне академических достижений Цыбикова всегда блек. Но это если не знать, что речь идет об одном и том же человеке.

Чем в действительности занимался в Дарджилинге и Калькутте этот загадочный обладатель множества личин? Допустимо, что тем же, что и раньше, – разведкой и добыванием тайн британской администрации Индии. А может быть, он уже ощущал себя «пенсионером» и курортный Дарджилинг как нельзя лучше подходил для его долгой хвори…

Причина для спешки у Мингиюра имелась – прогрессирующий артрит. Он мог работать не более трех часов. Когда в 1938 году «Тибетско-английский словарь» был уже сверстан, Мингиюр скончался.

Точная дата нам неизвестна. На обложке издания было указано: «Лама Лобсанг Мингиюр Дорже, покойный глава правительственной высшей школы в Дарджилинге, тибетский инструктор Калькуттского университета»[1229]. Где находятся останки Мингиюра-Норзунова? Это установить не удалось. Скорее всего, его тело было кремировано и прах развеян.

12

Экспедиция за злаками завершилась не в Китае. Из Шанхая отец и сын Рерихи отплыли в Калькутту, а в Индии, едва вернувшись в долину Кулу, Юрий и Николай совершают еще один бросок – на этот раз в высокогорную индийскую долину Спити, где собираются продолжить собирать систематический гербарий. Все профессиональные ботаники к этому моменту покинули их. Но дело ведь не только в хлебных злаках. Они по-прежнему ищут лекарство от рака.

Долина Спити расположена на высоте пять тысяч двести метров над уровнем моря. Пустынные голые склоны Гималаев создают здесь невероятные глубокие ущелья, а сама атмосфера кажется враждебной всему живому. Однако и тут живут тибетцы, пасут стада яков на горных плато. Здесь жизнь цепляется за каждый кусочек почвы, за каждую расщелину. Путешествуя тут в середине 2000-х, я был восхищен этим грандиозным пространством и опасными серпантинами, с которых, казалось, легко можно было соскользнуть в пропасть.