Решающий поединок

Попытаюсь свое «секретное оружие» обрисовать теми же средствами. Вот только беда — названия у приема до сих пор нет. Принято называть то, что нужно человеку, с чем он обращается каждодневно. Мой прием необходим был мне. Следовательно, дать ему имя должны были мы с тренером. Нас это как-то не беспокоило. Итак, наречем его блицем. Делается он вот так. Беру соперника за предплечье (противник тоже захватывает мою руку за запястье — ему кажется, что так безопаснее) и резко толкаю его от себя. В этом толчке самое-самое главное — чтобы соперник поверил в серьезность ваших намерений. Законы борьбы поразительно просты. Действие равно противодействию. С какой силой вы толкнули соперника, с такой же силой он, повинуясь законам механики, стремится воздействовать на вас. Это лежит в подкорковой сфере и почти не поддается контролю. Знаешь иногда, что соперник тебя провоцирует, пугает, а все равно реагируешь на его ложные выпады. На этом у искусных борцов и построен поединок.

Итак, резкий толчок плечом. Соперник вначале уступает натиску, а затем устремляется на вас. За долю секунды до его ответной реакции, а вернее, в момент ее начала, дерните теперь его со всей силой на себя. Остается только уйти с пути этого «снаряда».

Вот теперь речь пойдет о той самой лазейке. Решение оказалось самым необычным — нырнуть под соперника, а раз держишься за предплечье, то ныряешь ногами вперед, спиной пролетая на ладонь от ковра. Получается почти как в тяжелой атлетике: штангист во время рывка дотягивает штангу до мертвой точки, в которой снаряд зависает. Мгновение, и атлет успевает скользнуть под штангу. И уж если спортсмен чувствует, что ему не удается зафиксировать штангу, то сбрасывает ее на помост за себя. Надеюсь, что подобные сцены вам не раз приходилось наблюдать на соревнованиях тяжелоатлетов. В моем приеме такой сброс запланирован с самого начала. Только вместо штанги — реальный противник во плоти и крови, весящий сколько ему заблагорассудится, но не менее 100 кг. И ведет он себя гораздо строптивее груды холодного металла. А принцип действия… Принцип действия тот же. Сдерживаешь. Уходишь вниз под соперника и, когда он летит над тобою, подправляешь его тело так, чтобы оно врезалось в ковер лопатками.

Этот прием долгие годы служил мне верой и правдой, но, к моему великому сожалению, кроме меня, им никто не пользовался. Объяснений тому, что он канул в Лету, не вижу до сих пор. Единственный довод, приходящий на ум, тот, что прием проводился внезапно, даже сфотографировать его было предельно трудно. Уж на что Сергей Андреевич был мастак делать фотоснимки эффектных эпизодов, но и он не смог снять «блиц». То снимет начало завязки, то фазу полета, то уже фиксацию «туше». Разные ракурсы, различные точки съемки привели к тому, что документального подтверждения я привести сейчас вам не могу. Так что «блиц» похож на легенду о снежном человеке.

Разумеется, берег его я для особо торжественных случаев, просто так в ход не пускал. Поэтому не только зарубежным тренерам, но и нашим коллегам нелегко было докопаться до механики его проведения. Любопытная деталь. На традиционном международном турнире по вольной борьбе я испробовал его на 146-килограммовом чехе Кубате. В раздевалке он попросил показать, как мне удалось тушировать его.

— Повернись, пожалуйста, вот так, — попросил я еще не остывшего после поединка атлета. — Беру вот тут руку.

В комнате набралось уже борцов шесть.

— А ну-ка покажи точней — подавали реплики они.

— А теперь дергаю и почти в шпагате ложусь под тебя. Понял?

Кубат ухмыльнулся, всем своим видом говоря: мол, нашел кому голову морочить.

— Как по-русски? «Очки пудрить»? Я развел руками обиженный:

— Как хочешь. Можешь не верить.

С тем и расстались. Кубат до сих пор, наверное, думает, что я хотел обвести его вокруг пальца.

С моим уходом из спорта прием перестал существовать. Может, плохо пропагандировали, прятали от других? Да нет, за нами этого не водилось. И потом разве можно было хотя бы месяц его не отрабатывать? Если сборная команда СССР вызывалась на совместный сбор, то нельзя было оставить «блиц» в Москве и лишь четыре недели спустя «вспомнить» о нем на состязаниях. Кроме того, Сергей Андреевич считал, что не следует делать особых секретов из технических новинок. Процесс их освоения достаточно долог, требуется полгода на постижение всех нюансов движения. За это время противная сторона должна пойти дальше, изобрести нечто принципиально новое в его применении. Держать «патенты» за пазухой — себя обманывать. Так, может, лучше не скрывать секретов? И поэтому, когда тренера просили, он предлагал мне продемонстрировать прием. А когда сами почувствовали, что не прививается, — пытались навязывать. Но он не прижился даже в борцовской секции ЦСКА, где Преображенский работал тренером.