Решимость: почти святой Брайан

– Так к слову о патронаже людей… Что ты решила? Будешь настаивать на кандидатуре Игрейны? Я прекрасно помню, о чём мы с тобой говорили раньше. Каждое твоё и моё слово. Я никогда не собирался потворствовать Сапфиру в том, чтобы продержать Игрейну в застенках до тех пор, пока она не будет готова влюбиться в него настолько, насколько надо. Но… из-за опалы Оллуа… из-за слишком высокой вероятности контракта Игрейны с Классиком и как следствие – напряжённости между бывшими врагами… на данный момент… я дискредитирую себя, если позволю ей выйти из Абверфора. Не настаивай на этом по такому поводу. Если уж мне суждено… навлечь на себя неприятности, то не сейчас, пожалуйста.

Моргана не могла сказать в ответ ничего объективного. Она смотрела в огонь и с некоторым недоумением понимала, что всякое волнение её отпустило.

– Я… подумаю, – сказала она. – В Кер Глассе полно умных женщин для той роли, с которой не справляется Бесцейн.

– Но они… недостаточно высокородны.

– Недостаточно высокородны? Я – маркиза.

– Ваш вид не основной и ты единственный вариант, потому тебя, маркизу, выбрали, – Рэйн помедлил. – Но… думай, ладно. Было бы лучше и вправду разгрузить императора. Я бы поднял платок за регента Оллуа. Человек же.

– Регент Оллуа – никто.

– Думай, думай. Я просто предложил, – Рэйн взмахнул рукой. – Можно же просто подождать, когда Сапфир выпустит Игрейну по своему решению.

Моргана пожала плечами.

– Да, глупость сказал, – вдруг кивнул Рэйн. Моргана с недоумением посмотрела на него, – не поняла, почему – глупость?

Он снова рассмеялся.

Тореннский достаточно расслабил её, а Рэйн выглядел соблазнительно в распахнутой на груди сорочке, так что она придвинулась к нему ближе. Всё же он не мог не думать о том, о чём подумала она. Иначе бы не забрался в её постель в одном исподнем, да с эйерном.

Но он остановил её и отстранился сам, продолжая, однако, скользить рукой по её бедру вверх. Ему очень хотелось заняться с ней любовью, очень. Но Мелисса крепко держала его. Так крепко, что Моргана на миг ощутила её присутствие. Да и для крылатых принципиально сохранять энергию для тех женщин, которых в это время добиваются.

– Что тебе позволяет делать это, эскортесс? – спросил он со страстью во взгляде.

– Ты дорог мне. И ты знаешь, как хороши твои поцелуи. Никто не может и не мог так.

– Даже Брайан?

– Я ему не нужна.

– Неверно. Очень нужна. Это я не нужен ей.

– Очень нужен, просто она ещё об этом не знает.

Рэйн усмехнулся и легонько сжал её ягодицу. Моргана на некоторое время перестала дышать. Она взмахнула ресницами и всё решила за них обоих.

Древнейший – тот же мужчина, пусть и могущественнее прочих.

Медленно-медленно он наклонялся к её груди, понимая, что грешит против себя, против своей любви к девушке, против убеждений, против природы крылатого. Внутри Рэйна ещё шла борьба, но желание Моргана внушала немалое, а счастье с Мелиссой ещё даже не брезжило впереди, так что он с каждым вдохом всё ближе подходил к полной сдаче.

Рэйн целовался действительно потрясающе. Моргана считала это вторым даром, талантом Рэйна.

А после всего оба ощущали себя сладко грешными, будто бы то, что сейчас произошло, было противозаконно.

Через пару дней он спросил у неё, не пила ли она кровь в последние дни. Когда выяснилось, что у неё есть постоянный круг партнёров по крови, Рэйн неуловимо изменился лицом. Моргане подумалось о том же: до завершения контракта оставался ещё год, беременность наступить не должна была и никто не должен был узнать об их разовой связи. Или ещё о нескольких ночах, если он и она решат повторить опыт…

Она ловила на себе его взгляды. Он продолжал ту же борьбу с собой, которую вёл в тот вечер в её постели. О том, чтобы вместе пойти к Сильверстоунам Рэйн больше не упоминал.

Чтобы решить для себя, стоит ли соблазнять собственного мужа снова, Моргана посетила один из вечеров, где должен был быть Брайан.

Что же она увидела? Каким он был? Невероятным, красивым, обаятельным как никогда, но полностью чужим, далёким, ничьим. Она видела его издали и так, будто бы между ними клубился более тёмный, чем должен бы, воздух. Будто бы она стала видеть Брайана немного иначе. Будто бы какой-то обман зрения, приближавший и раньше освещавший оптически, исчез. Будто бы между ними не было стены, но и подойти к нему было бы нельзя, даже захоти она этого. Она ни разу не поймала его взгляда, ни разу не ощутила его взгляда на себе, мурашки по коже не пробежали от осознания его присутствия.

Какие ещё выводы тут можно было сделать?

Чтобы убедиться в том, что она правильно всё понимает, Моргана представила себе, как вдруг Брайан скажет ей, что она вновь может быть с ним. И не ощутила ничего, кроме тоски. Тоскливо было ей представлять себя в объятиях Брайана, и противны были бы его поцелуи.

Моргана вернулась домой, вошла в кабинет Рэйна и поняла тут же, на месте, что и с Рэйном ей отныне будет так же тошно.

Всё потому, что она оказалась такой же эскортесс, как и прочие? Такой же женщиной, неспособной на безгрешные отношения, на верность, на подчинение тела разуму?