Ресницы

Желание быть женщиной меня
перемещает в сторону огня,
на кромку исполнительного неба.
Газообразна ангельская кровь,
не испаряя первую любовь,
она числом равна началу хлеба.

Когда я женщина, я помогаю быть

самой себе и начинаю плыть,
а маленький, загадочный мужчина
сидит в углу троянского коня,
изображая жестами меня,
и плавится в паху его причина.

В зеленом проектируя траву,

земля волнообразна наяву,
крестообразна ночью в черно-белом,
женоподобна в утренней заре,
она мужчину слышит, на траве
лежащего не мужеством, а телом.

Жестока женщина. Мужчина – идиот.

Природа, ими открывая рот,
впервые говорит, а не глотает
сама себя. Из бересты лица
я вырезаю для себя отца,
который возле матери растает.

Не ты идешь, по городу идет

твоя походка. Выпуклый живот
околоплодной соблазнен водою.
Не материнство женщине к лицу:
ведь тайный знак стремления к венцу –
венчанье девы с будущей вдовою.

Надев свою разглаженную грудь

и накопив в паху пустую ртуть,
мужчина отправляется на поиск,
но Анна, онанируя в ночи
на пламя угасающей свечи,
не под него ложится, а под поезд.

Когда я женщина, я трогаю детей

и узнаю, что женственность, скорей,
мужчины свойство, т.е. принадлежность,
покудова не ясная для всех…
кому мне объяснить, что страшный грех
ее транжирить на слепую нежность.

О женщина, кромешная руда

рождения (вначале в никуда,
потом в себя, потом в гнилую глину,
пока густая пена молока
изнанкой, пузырящейся слегка,
становится моим глотком недлинным).

Отравленный причиной красоты

и красотой, в потоках пустоты
я двигаюсь по граням истерии,
а женщина, волшебная, как смерть,
мужскую жидкость превращает в твердь,
включая целку римлянки Марии.

(Младенчества любвеобильный ад

стекает в старость. Двери в этот сад
прозрачны для прозрачных, для меня же:
из пластилина и замок, и ключ,
а тела нерасплавленный сургуч
расплавится и под дверями ляжет.)

Родившись мокрой женщиной, живу

сухим мужчиной – тайна наяву
всегда глумленью над собою кратна –
родившись женщиной, прожив мужчиной, я
исчезну ангелом за пленку бытия –
попробуй убедить меня в обратном.

«Бессмертье человека смертно», – здесь

какая-то подначка слева есть,
и я не знаю, чем она чревата.
Забыв про слюни павловских собак,
я на земле оставлю женский знак,
который не имеет адресата…

* * *

Смотри, дружок, скорей смотри сюда:
жизнь – это ласка, т.е. не борьба,
а прижимание детей, травы, и кошек,
и девушек то к шее, то к плечу…
Лечись, дружок, покуда я лечу,
как насекомый ангел летних мошек.

Приложение