Республика воров

Лакей повел Локка по тропке, обсаженной живой изгородью. Откуда-то сверху донесся негромкий приглушенный скрип, одна из клеток медленно двинулась вниз вдоль стены башни и опустилась на круглую мощеную площадку шириной ярдов в пять. Лакей нажал два рычага и распахнул дверцу клетки. Взору Локка предстало роскошное убранство внутри… и Сабета.

Она, скрестив ноги на джерештийский манер, сидела на подушках у низенького столика; на ней было платье цвета густых сливок и короткий камзол цвета крепкого бренди, на который волной ниспадали распущенные волосы. Локк, не сводя с нее восхищенного взгляда, покорно, как во сне, вошел в клетку и опустился на подушки напротив. Лакей затворил дверь, и клетка медленно поползла вверх, движимая каким-то невидимым механизмом (хорошо смазанным, дабы не оскорблять изнеженного слуха гостей заведения).

– Если бы ты меня предупредила, я бы с радостью пораньше пришел, – начал Локк.

– Ш-ш-ш! Вся суть в том, что не ты меня должен дожидаться, а я должна тебя встречать, вся такая загадочная и соблазнительная…

– У тебя это всегда хорошо получается, – вздохнул Локк, разглядывая клетку.

Полупрозрачные занавеси, обычно прикрывавшие стенки, были подняты к потолку; сама клетка была сплетена из медных прутьев с просветами в палец толщиной, сквозь которые виднелась панорама северо-восточной оконечности Картена, залитая золотисто-оранжевыми отблесками догорающего заката.

– В Каморре в подвесные клетки преступников сажают, – напомнил Локк.

– А в Картене за это удовольствие приходится платить, – заметила Сабета. – Говорят, «Кругозор» создали по образу и подобию каморрского Дворца Терпения. Якобы запад облагораживает и совершенствует дикие нравы восточных земель.

– Я на западе вот уже несколько лет обитаю, но особого благородства или совершенства в себе пока не ощутил.

– Что верно, то верно. Ты вот даже вина еще мне не предложил, – с притворным укором произнесла Сабета.

– Ох, прости! – Локк вскочил.

На столике стояла откупоренная бутылка и три бокала. Локк наполнил вином два бокала и с преувеличенно учтивым поклоном протянул один Сабете.

– Уже лучше, но ты, похоже, кое-что забыл. – Она кивнула на третий бокал.

В присутствии Сабеты Локку казалось, что его мозг превращается в некую машину, шестеренки которой забиты песком и проворачиваются со скрипом и скрежетом. Он уставился на пустой бокал и вспыхнул жарким румянцем мучительного стыда.

– О боги преисподней! – Он налил вино в бокал и произнес: – Этот бокал наполнен для наших отсутствующих друзей. Пусть Многохитрый Страж неусыпно хранит своих многохитрых слуг – Цеппи, Кало, Галдо и Клопа…

– И пусть они обретут покой и счастье в лучшем мире. – Сабета прикоснулась краешком своего бокала к бокалу Локка.

Оба пригубили вино – выдержанное, крепкое, со вкусом сливы и померанца. Локк снова опустился на подушки. Воцарилось неловкое молчание.

– Извини, пожалуйста, – наконец вздохнула Сабета. – Я не хотела напоминать о грустном.

– Знаю. – Локк отпил вино, считая, что если оно отравлено, то все его надежды и предположения все равно не оправдаются; набор инструментов в кармане камзола теперь выглядел нелепо и жалко. – Тебе цветок понравился? Ну, мой подарок…

– Невидимый цветок? Умозрительный?

Локк, приподняв бровь, выразительно коснулся правого отворота камзола.

Сабета торопливо проверила свой камзол и извлекла бутон багровой розы, без стебля; края лепестков были ярко-алыми.

– Ну ты и проныра, – улыбнулась она. – Подбросил, когда вино наливал.

– А ты следила за бутылкой, а не за кавалером. – Локк притворно вздохнул. – Ничего страшного. Мою гордость и без того растоптали. Надеюсь, тебе цвет нравится. Роза из картенских теплиц. Стебель у нее был, но его в рукаве прятать неудобно.

– Мне нравится. – Сабета бережно положила розу на стол. – Если она, конечно, не взорвется или меня не усыпит.

– Нет-нет, я же обещал, что за это мстить не буду. Но обсудить это все равно придется, так что давай лучше начнем.

– Что обсудить?

– Похищение. Нападение. Изгнание. Алхимические зелья. И тому подобные грязные проделки в отношении тебя, меня или Жана.

– К десяти годам мы уже знали немало способов обезвреживать и обездвиживать противника, – напомнила Сабета. – Для нас с тобой это в порядке вещей. Сегодня я согласилась на перемирие, потому что…

– Предлагаю сделать это перемирие постоянным. Воздержаться от прямых нападок друг на друга. Если уж мы вынуждены состязаться друг с другом, то лучше противопоставлять замысел замыслу, а не прятаться под кроватью из страха проснуться утром не в своей спальне, а на корабле.

– А вот я не боюсь проснуться на корабле.

– Не испытывай судьбу, несравненная, иначе судьба испытает тебя. Может, я сдуру и согласился отужинать с тобой в подвесной клетке, но не забывай о Жане. Предоставленный сам себе, он сотрет твоих охранников в паштет, как гусиную печенку, сунет тебя в сундук и отправит в Талишем.

– Ух ты, какой он грозный!

– Напомни-ка, сколько человек понадобилось, чтобы его утихомирить, пока ты моим отравлением занималась?

– А если наши работодатели сочтут это мировое соглашение сговором?