Реставратор. Месть длиною в двести лет

Приехав в Лондон, Ксавье пешком дошел до снятой перед поездкой комнатушки. Оставалось еще четыре дня. Как раз хватит осмотреться. Основательно выспавшись Ксавье спустился в зал, заказал обильный завтрак. Пошел побродить по городу. На второй день ему попалась мастерская на Флит-стрит, изготовлявшая восковые фигуры, маски и прочие атрибуты для погребения. Осведомился не нужен ли им художник. Случайно он обратился с вопросом к хозяину мастерской. Ксавье буквально повезло. Назрела необходимость делать зарисовки с лиц усопших, чьи сановные родственники не хотели видеть в своих домах дурно пахнущих мастеров с их инструментами и прочим. Ксавье согласился на предложение. Врача покойниками не испугаешь. Потом, чуть побродив в окрестностях мастерской, Ксавье нашел неподалеку маленькую дешевую гостиницу и слегка перевел дух. Никакие подозрительные личности в пределах видимости на шныряли. Усатый не появлялся. Ксавье на другой же день перебрался в найденную гостиницу и наконец-то занялся изготовлением красок. Теперь у него было все, что требуется для эксперимента. С утра он заглядывал в мастерскую, выполнял заказы. Чтобы подсобрать еще денег, не привлекая к себе особого внимания, подрабатывал рисованием портретов. Довольно дорого продал несколько картин с видами острова Скай.

Чтобы окончательно замести следы Ксавье рискнул применить на себе рецепт из книги Ламбера. Он нарисовал свой портрет, но немного изменил разрез глаз, сделал их светлее, а нос чуть короче. Больше менять он ничего не стал. Во-первых, привлечет ненужное внимание, а во-вторых, менять можно было только понемногу и раз в три-четыре месяца.

Потекли будни. Наступил сентябрь. Однажды, когда Ксавье возвращался к себе от клиентки, для которой он писал портрет, ему показалось, что в толпе мелькнул усатый. Ксавье к себе не пошел. Зашел в трактир, потом в лавку, из которой вышел через черный ход. Заглянул в мастерскую, вышел из нее опять через черный ход и обойдя пару домов шмыгнул в свою гостиницу через дверь для слуг. Выглянул на улицу через занавеску. Она была пуста. Еще около месяца ничего не происходило и вот, выйдя из мастерской, он опять чуть не столкнулся с усатым нос к носу. Пришлось снова отрываться от него. Ксавье решил не рисковать, а попросту исчезнуть. Заказал в мастерской восковую маску себя, каким он был раньше. Мастера в заказ особо не вникали, привыкнув работать по его эскизам. Когда маска была готова, Ксавье собрал все свои вещи и потихоньку перевез их в другую гостиницу, где записался под новым именем. Перед хозяином своей гостиницы разыграл недомогание. Через неделю вообще перестал выходить из комнаты.

И вот решающий момент. Ксавье нарисовал себя молодым, с серыми глазами, более светлыми бровями, более ровным носом, русыми волосами, более стройным и чуть выше ростом. Обмакнул чистую кисть в дракониду, провел ею по своему портрету и произнес нужную формулу. Еле дождался, когда перестанет подташнивать и кружиться голова. Подошел к зеркалу. На него смотрел молодой мужчина, имевший с Ксавье весьма отдаленное сходство. Упаковал оставшиеся вещи. Дождался ночи и около двух часов после полуночи выскользнул из гостиницы через черный ход.

Около десяти утра в гостиницу вошел молодой человек и спросил мистера Джонса. Хозяин назвал номер комнаты. Через несколько минут молодой человек вернулся. Представился племянником мистера Джонса и сообщил, что дядя вызвал его к себе из-за тяжелой болезни, но он не успел. Дядя умер. Все расходы он берет на себя и счета дяди тоже оплатит. Через пару часов по лестнице снесли гроб, который и был благополучно доставлен на кладбище около небольшой церкви, бывшей неподалеку. После похорон племянник пошел на постоялый двор, сел в дилижанс и укатил «к себе домой».

Солнце уже опустилось за горизонт, подул свежий ветерок. Осень. Николя подъехал к замку герцога. Еще накануне он послал слугу с запиской и получил приглашение навестить «позабытого им Жана». От души погромыхал молотком по железной полосе. Когда привратник приоткрыл створку массивных ворот, Николя въехал во двор. От дверей замка уже бежал дворецкий. Подошедший слуга взял поводья лошади. Николя здесь уже хорошо знали и лишних вопросов никто не задавал. Дворецкий сразу провел его в кабинет герцога.

— Ну, наконец-то. Я уже думал, что вы обо мне забыли, — улыбнулся Жан и протянул руку для рукопожатия.

— Дела навалились, к тому же, я получил отчет от месье Видока. И, честно говоря, нахожусь в большой растерянности.

Впрочем, читайте сами, вдруг, я что-то просмотрел, — Николя протянул Жану лист бумаги, исписанный мелким, но понятным почерком. Герцог взял бумагу и углубился в чтение. Потом хмыкнул, выпил залпом полный бокал вина и сказал:

— Николя, приведите в порядок свои дела. Мы едем в Лондон. Этот недоумок все проворонил. Его обвели вокруг пальца, и я вам это докажу. Хотя, свой гонорар он отработал.

— Вы, едете со мной? — Николя был удивлен и это еще мягко сказано. Затворник герцог де Ноир САМ! собрался сопровожать его в Лондон.