Реставрация в России

Можно сказать, что коррупция стала функциональной частью системы, формой связи между бюрократией и ведущими экономическими группами интересов, без которой невозможны были бы ни развитие предприятий, ни принятие решений в государстве4). В свою очередь коррупция «упорядочилась», «нормализовалась». Борьба с коррупцией в такой системе становится не только бессмысленной, но и вредной — любая серьезная попытка такой борьбы немедленно дезорганизует хозяйственные связи, приводит к управленческому параличу. Можно сказать, что не порушив всю логику «капитализма по-русски», невозможно радикально снизить уровень коррупции. Что же до ее полного искоренения, то до тех пор, пока будет существовать бюрократия и власть, будет в какой-то форме и коррупция.

Русский Люксембург

Важным отличием 1994-99 гг. от предыдущего периода было появление в России некого подобия нового среднего класса. Это были уже не «халявщики», собиравшиеся вокруг «МММ». Возникшая в крупных городах новая социальная группа несла на себе явный отпечаток специфики периферийного капитализма. Теоретически к «среднему классу» следовало бы отнести мелких предпринимателей, но с ними все как раз обстояло неважно. В 1998 г. социологи отмечали, что многие из мелких предпринимателей «едва сводят концы с концами и по своему уровню жизни не могут быть отнесены к среднему слою»5). В 70-е гг. социологи писали про «Бельгию в Индии»: это был даже не средний класс в западном смысле слова, а просто люди, занятые в наиболее модернизированных и преуспевающих секторах экономики, как правило, связанных с экспортом, импортом и услугами для богатых, люди, получающие зарплаты, сопоставимые с европейскими. По социальному статусу они вроде бы не выше своих прозябающих в нищете коллег. Просто секретарша, работающая в транснациональной корпорации, оказывалась обеспечена в несколько раз лучше, чем такая же точно девушка, служащая у мелкого провинциального начальника. Сегодня есть уже не только «Бельгия в Индии», но и «Люксембург в России». Здесь есть и свои предприниматели, и свои рабочие. Свои «верхи» и «низы». Но какая пропасть отделяет их от громадного большинства сограждан!

В 1994-98 гг. население «русского Люксембурга» существенно не выросло, зато его материальное положение заметно улучшилось. «Новые русские» просто не могли всё проесть, пропить и вывезти. Начиналось стихийное перераспределение в пользу нижестоящих. Для того, чтобы увидеть это, достаточно было побродить по магазинам, где покупают не одни только «новые русские», или посмотреть на улицу, где рядом с роскошными «Мерседесами» появились в огромном количестве менее дорогие, но тоже вполне приличные машины. Представители нового среднего класса покупали компьютеры, подключались к Интернету, подписывались на «глянцевые» журналы. Поскольку большая часть «русского Люксембурга» находится в Москве, Петербурге и нескольких крупнейших городах, легко догадаться, насколько важна была для власти их лояльность.

Как и в странах «третьего мира», «новый средний слой» пополнялся за счет менеджеров транснациональных корпораций, порой за счет рабочих, ориентированных на экспорт отраслей. Показательно, что при крайне низкой цене рабочей силы в России (5-10% от западного уровня), расходы компаний на управление и маркетинг зачастую превосходили его. С одной стороны, раздутый и чрезмерно дорогой управленческий аппарат снижал эффективность компаний (это в равной степени относится к предприятиям как отечественного, так и транснационального капитала). Но с другой стороны, он же способствовал расширению социальной базы ельцинского режима. Создавалась и видимость возникновения внутреннего рынка.

И все же решающую роль в развитии нового среднего слоя сыграл рост спроса на различные услуги для богатых. Услуг в самом широком смысле — от обслуживания счетов в коммерческих банках до идеологического обслуживания в прессе и на телевидении. Производственно-менеджерские группы, в отличие от Запада, в русских средних слоях были представлены слабо.

Хотя жители «русского Люксембурга» получают свои доходы в конечном счете от тех же «новых русских» или того же государства, сами они, будучи в большинстве людьми динамичными, образованными и профессиональными, уверены, что своим преуспеянием обязаны только самим себе, а не «системе». О том, что всё в обществе взаимосвязано и «честные» доходы неотделимы от «бандитских» расходов, они предпочитают не думать. И в самом деле, разве хороший парикмахер, повар или программист обязаны знать, откуда деньги у их клиентов? Мало того, что жители «русского Люксембурга» считают, что творящиеся в «большой России» безобразия к ним никакого отношения не имеют, они не испытывают к власти никакой благодарности и постоянно жалуются на царящую в государстве «коррупцию», «неэффективность» и «бюрократию». В свою очередь власть до определенной поры могла спокойно относиться к подобному брюзжанию, понимая, что люди на самом деле великолепно вписаны в существующую систему, а потому в переменах по большому счету не заинтересованы.