Реставрация в России

Если Примаков остался в героях, то Коммунистическая партия, не сумевшая и не пожелавшая защитить «розовый кабинет», была еще больше дискредитирована. Престиж Примакова и до отставки был значительно выше, чем у депутатов и партийных лидеров. Теперь разрыв еще больше увеличился.

Ельцин, как всегда, победил своих соперников, но новому правительству оставалось либо продолжать по инерции курс Примакова, либо повернуть руль вправо. В последнем случае страну ожидало резкое обострение социального кризиса, а возможно, и повторение августовского финансового краха. Возникла патовая ситуация. Управлять ею Сергей Степашин мог, выйти из нее — нет. А потому, буквально с первого дня, для Кремля было ясно, что эта фигура переходная. Не просидев в кресле премьера и трех месяцев, Степашин был вынужден уступить его бывшему руководителю госбезопасности Владимиру Путину.

Впрочем, эти несколько переходных месяцев не прошли совершенно впустую. Соглашение по Югославии, принятое министрами иностранных дел России и G7, тоже ничего не решало, но давало Западу спасительный шанс. Теперь у Кремля появлялась возможность давить на Белград, не провоцируя слишком большого недовольства в собственной стране, ведь формально предполагались роли и для Организации Объединенных Наций, и для самой России. И даже упоминалось сохранение территориальной целостности Югославии. Правда, дело подпортили натовские пилоты, разбомбившие китайское посольство в Белграде. Мало того, что волна антиамериканских протестов прокатилась по Китаю, она вновь подогрела антиамериканские настроения. А главное, всем в очередной раз стало ясно, что, как говорят в России, «не так страшен черт, как его малюют». Если при всей своей мощи Соединенные Штаты два месяца подряд не могли справиться с маленькой Сербией, одновременно демонстрируя, по словам одного из либеральных (!) депутатов Думы, полнейшую безответственность и разгильдяйство, почему мы в огромной России так боимся американцев? До недавнего времени в России считали бестолковость и неэффективность исключительно нашей национальной чертой. Сегодня мы видим, что мировой лидер — ничем не лучше. Следовательно, у нас появляются причины относиться с бо́льшим уважением к самим себе.

Время Ельцина и его окружения подходило к концу. И дело не только в сроке его власти — до 2000 г. Дело и не в его ухудшавшемся здоровье, хотя рано или поздно природа должна взять свое. Дело в полном банкротстве неолиберальной экономической модели — в России и по всему миру. Ресурсов для продолжения расточительной неолиберальной политики просто нет. Именно вынужденное признание этого факта Кремлем в сентябре 1998 г. привело к власти Примакова. В 1999 г. возникла иллюзия нормализации, но возврат к старой политике уже был объективно невозможен.

Наконец, настроение в обществе изменилось. Люди больше не хотят быть просто жертвами. Депутаты, наученные опытом 1993 г., не готовы были сопротивляться. Правительство Примакова безропотно подчинилось решению президента. Но миллионы людей в России мало думали о конституционных полномочиях президента. Они просто ненавидели Ельцина и его американских покровителей.

Многие революции начинались с попыток старой власти сместить умеренно реформистское правительство. В итоге общество сравнительно быстро получало новых лидеров, куда более радикальных. В окружении Ельцина отдавали себе отчет и в этом. Нужно было создать видимость перемен — для того, чтобы все осталось по старому. Нужно было дистанцироваться от Запада для того, чтобы сохранить выгодные транснациональным монополиям экономические структуры. Надо было поставить на место олигархов, дабы те своими выходками не приближали собственное крушение. Надо было защитить воров от правосудия — под предлогом борьбы за «наведение порядка» в правоохранительных органах. Необходимо было создать видимость обновления политики и руководящих кадров, сохранив преемственность. Наконец, нужна была жесткая и жестокая фигура, способная осуществить все это на практике и удержать ситуацию под контролем.

Такой фигурой для Кремля в 1999 г. стал Владимир Путин.

Глава 13. Война за кремлевское наследство

Видимо закономерно, что разговоры о возможной отмене выборов у нас в стране начинаются всякий раз, когда избирателям предстоит решать судьбу президента. В 1996 г., когда Ельцину предстояло бороться за сохранение своего поста с Зюгановым, а рейтинг действующего главы государства был не более 6%, прогнозы об отмене голосования выглядели очень убедительно. Бывший министр внутренних дел Анатолий Куликов после отставки со своего поста признался, что в марте 1996 г. уже и решение об отмене выборов было готово, и указ о запрете Компартии был написан, короче — предстоял новый государственный переворот по полной программе. Но в последний момент президент передумал. Выборы состоялись в срок, а вместо танков применили «избирательные технологии» — и результат получили ничуть не хуже: Ельцин остался в Кремле, а олигархия при деньгах.