Реставрация в России

«Да, ситуация абсолютно начинает меняться, — рассказывал осенью 1995 г. сопредседатель Круглого стола российских предпринимателей Олег Киселев. — Если раньше нужно было просто первым добежать до какого-то ресурса, то теперь мало первым откусить кусок от этого “пирога”, нужно его, образно говоря, прожевать, переварить и усвоить»21).

Новые собственники вкладывают свой капитал не только в недвижимость, но и приобретают акции промышленных предприятий. Благодаря политике государства скупать предприятия в определенный момент стало даже выгоднее: цены на недвижимость в России к середине 90-х уже кое-где превысили западный уровень, а промышленные объекты все еще уходили за бесценок. Предприниматели с гордостью сообщают, что вкладывают деньги в промышленность. Это не совсем так. У них нет средств для серьезных инвестиций в реконструкцию или строительства заводов. За бесценок можно купить предприятие, но нельзя таким же способом построить новый цех и закупить импортное оборудование. Серьезные инвестиционные программы требуют десятки и сотни миллионов долларов. К тому же скупить заводы проще, чем заставить их эффективно работать. Говорить о «накоплении капитала» в условиях падающей экономики в принципе невозможно. Этот процесс даже и не начинался. Идет лишь перераспределение капитала из государственно-корпоративных структур в частно-корпоративные. Для серьезного промышленного роста необходима огромная концентрация капитала. В России же происходило его распыление.

С социально-ответственным бизнесом тоже плохо. Всякий собственник понимает, что лучше поделиться частью, нежели рисковать всем. Но в нынешней ситуации нужно не делиться, а перестраивать всю свою деятельность, отказаться не только от сверхприбылей, а от самих привычных источников прибыли. Ведь антисоциальны в России не сверхприбыли, а сами методы их извлечения.

В общественном мнении сложился стереотип «нового русского», который чуть ли не из принципа не хочет вкладывать деньги в производство. Между тем «новые русские» отнюдь не испытывают к производству патологической враждебности. Как выразился один из предпринимателей, у них «простой выбор: либо банки будут умирать, либо реальный сектор»22). Уничтожение производства есть необходимое условие выживания бизнеса.

Новое поколение русского капитализма

Производство становится выгодным лишь в том случае, если государство создает для этого условия. Если пристальнее посмотреть на немногих положительных героев, которые все же что-то строят и производят, можно сразу увидеть одну общую черту — это люди, оказавшиеся монополистами местного масштаба. В сегодняшней России наряду с «естественными монополиями» топливноэнергетического комплекса сложились сотни, а может и тысячи «случайных монополий». Маленький заводик по производству пива где-то в Сибири вдруг начинает делать бешеные прибыли. Не потому, что пиво хорошее, а технология совершенная. Просто импортные пошлины вкупе с транспортными тарифами сделали завоз более качественного пива из-за границы или из европейской России неимоверно дорогим. Добавьте к этому дружеские отношения с кем-то в местной администрации, и все станет на свои места.

Наиболее преуспевающая часть русского бизнеса неизбежно проиграет, а то и попросту обанкротится, если экономика нормализуется. Чемпион по бегу в мешках не имеет никаких шансов на соревновании стайеров. Бизнесмены объективно заинтересованы именно в продолжении и воспроизводстве кризиса, чтобы сохранить свои «случайные монополии». Отсюда, однако, не следует, что они сознательно хотят продолжения и углубления кризиса. Признаться в этом хотя бы самим себе значило бы признаться и в том, что собственные успехи обеспечены не личными заслугами, умом, «крутостью» и т. п., а совсем другими факторами. Это противоречило бы человеческой природе.

Русские бизнесмены вовсе не законченные злодеи. Они искренне поддерживают все стабилизационные программы правительства и даже подталкивают правительство к более решительным шагам. Но лишь до тех пор, пока эти шаги не дают конкретных результатов. Как только это происходит, в каждом конкретном случае возникает недовольство и даже сопротивление. Так банкиры требовали стабилизировать рубль, но к валютному коридору отнеслись враждебно. «Отношения наших банкиров с чиновниками нередко напоминают унылозатяжной роман. Вместе им тесно, врозь — скучно», — писала газета «Век»23).

Стремление к социальному миру неизбежно вырождается у «нового русского» в потребность в сильной власти. Компрадорский капитал неожиданно становится патриотическим, а демократы превращаются в авторитаристов. Пока все «социальные гарантии» для них сводились к праву свободно уехать со своим капиталом, их вполне устраивала демократия. Для защиты особняков нужны не гражданские права, а хорошо оплачиваемая полиция. Теперь им нужно больше порядка, больше державности. А западными либеральными ценностями можно наслаждаться во время заграничного отпуска24).